Звездная река
Шрифт:
Не было никаких известий, совсем никаких. А потом они узнали.
Юнь’чи из племени алтаев не хотелось сейчас никого убивать. Не в те первые ужасные мгновения в грязи, хаосе и крови на южном берегу реки, по мере того как становилось все светлее, и вокруг стали видны его мертвые и умирающие спутники. Ему страстно хотелось убежать. Все остальное – все без исключения – могло подождать.
Он был степным всадником. Без коня он чувствовал себя только наполовину человеком. Он не мог даже помыслить о бегстве пешком, и не было никакой возможности переправиться обратно через эту проклятую
Обнажив меч, но стараясь удрать из этого скользкого, яростного, уже проигранного боя, он побежал сначала на запад, потом назад к реке. И там, по милости Бога Неба, он нашел на берегу коня с высоко подтянутыми стременами и без седла. Он убедился, что конь не ранен, и вскочил в седло.
Какой-то катайский солдат бросился на него под дождем, подняв меч. Он бежал зигзагами, чтобы в него было труднее попасть. Юнь’чи застрелил его из седла. Его народ был ужасом степей, всего мира.
Он удрал, пришпоривая коня, подальше от схватки, потом вверх по ненадежному склону с этого пропитанного водой места. Вокруг раздавались вопли. Местность была ужасная, конь измучен после реки. Юнь’чи охватил сильный, как никогда прежде, страх. Им говорили, что это будет простая высадка, славный обман. Им нужно лишь вытерпеть пребывание в воде и выйти на берег.
Вместо этого они попали в засаду на берегу и в воде, и он оказался один в чужой стране, не на своем берегу реки.
Он добрался до грязной дороги и решил двинуться на восток, туда, где должны находиться основные части его собственной армии (на другом берегу!). Он был не в состоянии придумать четкий план, как ему снова перебраться на другой берег.
Он заметил, что его руки, держащие повод, дрожат. Унижение! Он не какой-нибудь не видевший крови молокосос, его сын вместе с ним воевал в их войске. Юнь’чи с самого начала участвовал в восстании. Он не занимал сколь-нибудь высокого положения в племени, но, тем не менее, был истинным алтаем. Они скосили другие племена, как острая коса срезает летнюю траву. И еще легче достигли Ханьцзиня, а потом двинулись на юг, к этой реке, уничтожая все на своем пути.
Они были измучены, это правда, после такой долгой кампании, но здесь им досталось столько богатств, Вань’йэнь и Бай’цзи щедро одаривали своих всадников.
Бай’цзи мертв. Убит во время погони за сбежавшим пленником. Кажется, нашелся один катайский генерал, не уступающий братьям. Его имя никогда не произносили из суеверия.
Юнь’чи, подгоняя спотыкающегося коня в сторону солнца, гадал, не тот ли катайский военачальник устроил им сегодня эту засаду.
Бай’цзи сказал бы, что он струсил, ведь он бросил своих товарищей. «В задницу Бай’цзи, – в ярости подумал он. – В задницу Бай’цзи, умершего несколько месяцев назад».
У него не было ясного плана действий. Его первой мыслью было найти рыбака и заставить его переправить его на северный берег, приставив меч к горлу. Он был степным всадником, он внушал здешним людям ужас, но он был один, а ужас, как он сейчас обнаружил, может действовать и в другую сторону.
И еще он промок, устал и был голоден. Они большую часть ночи провели в лодке. Его тошнило на реке. И не его одного. Людям не полагается находиться на такой широкой и быстрой реке, особенно ночью, под дождем.
Верхом лучше, хотя этот конь готов пасть под ним. Он пустил его шагом, у него не осталось другого выхода. На дороге никто не
Поздним утром он догнал одинокую повозку, запряженную волами. Он убил старика-погонщика, оставил его лежать, раскинувшись на своем сиденье. Однако повозка оказалась пустой, у погонщика не было еды, не было даже фляги с вином.
Юнь’чи начал опасаться разбойников в лесах, мимо которых проезжал. В конце концов, он был один. Он старался вести себя как можно осторожнее, хотя из-за страшной усталости и страха это было трудно.
Сразу после полудня дождь прекратился. Тучи начали расходиться, и он увидел солнце. Все еще было холодно. Ветер дул ему в спину. Он слышал пение птиц. Казалось, они над ним смеются. Он гадал, погиб его сын или нет.
Через некоторое время он увидел дым, поднимавшийся из трубы фермерского дома. Они всю зиму совершали набеги на одинокие фермы, брали все, что хотели, в том числе женщин, оставляя после себя пепел и трупы. Сквозь усталость Юнь’чи ощутил прилив гнева. Люди, живущие здесь, вдали от реки, не доставят его на север, но у них должна быть еда, а дым означал тепло – и возможность отомстить.
Он смог бы накормить коня. Возможно, найти седло. Он заговорил с конем, сказал, что им осталось проехать совсем немного. Он называл его «мое сердце» – так он обращался к каждому коню, на котором ездил, с самого детства.
Цзыцзи пристально посмотрел на Дайяня, когда тот вышел на берег. Кажется, он не ранен. Его самого ранили в левую руку, он не запомнил, когда именно.
Они поручили своим людям собрать коней и вытащить суда на берег. Им нужно будет снова переправиться на северный берег или поплыть вниз по течению, в зависимости от того, какие вести придут с востока.
Засада удалась, будто Царица-мать Запада, глядя вниз из своих чертогов, решила, что Катай заслужил победу сегодня утром в качестве небольшой компенсации за все, что произошло недавно.
– Другой берег? – спросил он. – Их всадники, которые не погрузились на суда?
– Мы скоро должны получить сообщение, – ответил Дайянь.
Вокруг них в грязи повсюду лежали мертвые тела, кричали раненые. Их солдаты подбирали своих воинов и убивали врагов на месте. Пленных они не брали. Небольшая группа телохранителей стояла рядом с ними двумя, следя за тем, чтобы никто из всадников, притворяющихся мертвыми, не мог внезапно вскочить и напасть на человека, который привел их сюда и поведет отсюда дальше.
Дайянь сказал бы, что речь идет о двух людях, но это было неправдой.
На северном берегу возле того места, откуда алтаи спускали на воду свои суда, Дайянь разместил еще один отряд солдат. Они переплыли реку две недели назад и прятались, выжидая.
Если все пойдет хорошо, эти солдаты должны напасть на оставшихся алтаев после того, как большинство всадников сядут в лодки и поплывут вместе с конями. Они должны нанести удар по врагам между высоким берегом и водой.
Как они сделали здесь. В битве выше Еньлина прошлой осенью их двуручные мечи и спрятанные лучники вызвали хаос. Этим утром победа была, насколько мог судить Цзыцзи, еще более сокрушительной. Они захватили много коней – сами удивлялись такой удаче. Он посмотрел на небо. Дождь превратился в мелкую морось, тучи уплывали прочь. Скоро они увидят солнце.