Звездная сеть

Проскурин Вадим Геннадьевич

Через полчаса Эзерлей начала проявлять интерес к происходящему. Она подсела ко мне и стала наблюдать за моим диалогом с компьютером. Я ожидал, что она скажет, что не стоит выбалтывать секреты, что я поступаю беспечно и безответственно, что Сэон меня ничему не научил. Хотя нет, она же не знает, что у меня было на Сэоне – я так и не рассказал ей ту историю. Ну и ладно, нечего ее загружать еще и моими проблемами, у нее своих хватает. Бедная Эзерлей, даже подумать страшно, что ей пришлось пережить. Хорошо, что память Дугорс больше недоступна.

Как бы то ни было, Сэон

кое-чему меня научил. Координаты Вудстока я компьютеру не скажу, обойдется.

270333795: вот и все 0: не все 0: я сверился с каталогом 0: имя вудсток имеют девять планет 0: надо уточнить 270333795: я не обещал назвать планету 270333795: я обещал рассказать как вернулся с шотфепки 270333795: я рассказал 0: мне нужно знать на какой планете ты получил свой дар 270333795: а мне нужно знать на какой планете нам с эзерлей будет хорошо

Компьютер надолго замолчал. Кажется, разговор окончен. В общем-то, итог закономерный, наивно было надеяться, что я сумею заболтать компьютер и уговорить его поделиться информацией, не получив ничего ценного взамен. Я собрался уже встать со стула и пойти поискать Эзерлей (я даже не заметил, когда она вышла), как вдруг строчки на экране сдвинулись и вверху появились две новые.

0: такой планеты не существует

0: если в критерии отбора заменить эзерлей на абстрактного партнера наилучшим приближением будет…

Далее следовала длинная последовательность букв нопстерского алфавита, описывающая координаты планеты, являющейся наилучшим местом для моего совместного бытия с абстрактным партнером, но не с Эзерлей.

270333795: эта планета имеет звуковое имя? 0: да 270333795: какое?

0: несущественная информация

0: ты можешь переместиться на нее прямо сейчас если назовешь координаты вудстока 270333795: а если не назову? 0: нарушишь обещание 270333795: и что?

0: не советую 270333795: почему?

0: увидишь 270333795: ты не блефуешь?

0: попробуй меня обмануть узнаешь

Жалко, что у компьютера нет ауры, взглянув на которую можно определить, блефует собеседник или нет. Может, Вудсток поможет принять решение…

Вудсток не помог. Психический вирус, живущий в моей душе, никак не отреагировал на призыв. Жалко.

И тут меня осенило. Я набил на клавиатуре координаты Вудстока с четырьмя ошибками, потом можно будет сказать, что ошибся случайно.

Компьютер ответил немедленно, как только я закончил вводить цифры.

0: такой планеты не существует 270333795: существует 270333795: она недоступна отсюда 270333795: астральный барьер

Я подождал несколько секунд, но компьютер ничего не сказал. Будем надеяться, поверил моему объяснению и счел наш диалог исчерпанным. Вот и хорошо.

Я обернулся в поисках Эзерлей, но ее не было в комнате. Ах да, она же вышла. Интересно, на Блубейке есть сотовая связь?

И тут я хлопнул себя по лбу и нецензурно выругался. Зачем мне сотовая связь, если в компьютер встроен терминал Сети?

«Связь с Эзерлей, режим телефона».

Выполнено.

«Андрей?» – прозвучал голос Эзерлей в моем сознании.

«Да, это я. Я попробую еще одну планету. Если там все будет

нормально, я тебя позову. Сначала пойду один, а то как бы не вышло, как на Шотфепке».

«Хорошо, – сказала Эзерлей. – Удачи тебе».

Ее ментальный голос звучал тихо и как-то убито. Бедная девочка! Ничего, она быстро придет в себя, если компьютер не соврал и следующий мир нам подойдет. Впрочем, компьютер говорил, что для Эзерлей подходящего мира не существует… Не суть. Все равно на эту планету стоит посмотреть.

17

Планета именуется Сорэ, ее обитатели называют себя эрпами, я получил эту информацию из памяти нового тела, перед тем как открыть глаза. Выполнить это простое действие было почему-то страшно. Умом я понимал, что в точке входа вряд ли что-то будет мне угрожать, но побороть необъяснимый страх никак не удавалось.

Я собрался с силами, открыл глаза и обнаружил вокруг себя нечто похожее то ли на ночлежку для бомжей, то ли на караулку в войсковой части. Голые стены, линолеум на полу, окон нет, под потолком горели люминесцентные лампы, совсем как на Земле. Всю комнату занимали ровные ряды одинаковых топчанов, на некоторых из которых лежали обнаженные гуманоидные тела, не проявляющие признаков сознания.

Эрпы очень похожи на людей, еще больше, чем нопстеры. Пропорции тела, черты лица – все как у людей, даже на руках не когти, а ногти. На ногах, кстати, тоже. И пупок есть, только повыше, почти под грудиной. Волос нет ни на теле, ни на голове, а тонкие бескровные губы вкупе с большими заостренными ушами делают эрпов похожими то ли на эльфов, то ли на вампиров.

Я поднялся с топчана и направился к выходу. Подходя к двери, я напрягся, ожидая, что из стены зазвучит оглушительный голос, приветствующий меня на новой планете, но голоса не было. Слава богу.

Дверь оказалась деревянной, самой обычной. Петли громко заскрипели, но тяжести скрытого внутри телепортатора я не ощутил. Да и Вудсток не проявил обеспокоенности.

Я ожидал, что за дверью начнется коридор, но она выводила прямо на улицу. Снаружи было тепло, но не жарко, солнце стояло у самого горизонта, то ли сейчас поздний вечер, то ли раннее утро. Лучше бы вечер, потому что, если это утро, день обещал быть убийственно жарким.

Дом, из которого я вышел, представлял собой грязно—серый параллелепипед длиной метров десять и высотой метра три. Материал, из которого были сложены стены, на ощупь напоминал дерево, но был монолитен и непонятно почему производил впечатление облезлости. Странно, что в доме не оказалось окон.

Откуда-то издали донеслась музыка, нечто похожее на блюз в попсовой аранжировке. Через несколько секунд к музыке добавился голос, вполне человеческий, если не обращать внимания на гнусавые интонации, как у переводчика Володарского. Я прислушался к тому, что поют, и подумал, что ослышался. «Две печенки вместе, сладкие навсегда. Мы перевариваем общую пищу, мы только начали. Две печенки, как одна навсегда».

А потом я понял, о чем эта песня, и рассмеялся. Песня о любви, просто у эрпов вместилищем души считается не сердце, а печень.