Звездное озеро
Шрифт:
Потная, лишенная всякого рационального мышления и понимания, Ава стояла у входа в хижину и смотрела, как он уходит в темноту — такой прекрасный и такой… жестокий.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Джаред застал Муну за работой — она окрашивала стебли растений, которые собрала в оврагах и пересохших руслах ручьев в окрестностях ранчо. Некоторое время он просто смотрел, как бабушка погружает пучки тростника в густой темно-красный пигмент. Это действо существовало с незапамятных
Ощутив его присутствие, Муна прекратила работу, но не обернулась.
— Где они? тихо спросила она.
Привыкший к ее необычайной способности чувствовать, Джаред вошел в комнату и опустился на стул рядом с красильным чаном.
— Поехали к Бену на ленч. Что-то в связи со свадьбой Риты.
Муна кивнула.
— Ава взяла Звездочку с собой?
— Да.
— Она уже поправилась?
— Ава так считает.
Муна подняла голову и внимательно посмотрела на внука.
— Жалеешь, что она не пригласила тебя?
— Что? — Слова буквально застряли в горле. — Нет!
— Почему же я чувствую, что твой дух разгневан?
Джаред провел рукой по лицу. Временами обостренная чувствительность бабушки бывала очень кстати, но сегодня эта ее способность почему-то раздражала.
Ава. Неужели ее образ будет преследовать его вечно?
После вчерашнего все внутренности были напряжены до предела. Тело желало Аву, несмотря на приказания разума. Почти до утра Джаред проворочался в постели, воображая горячее, жаждущее его тело Авы.
— Она взрослеет.
Вздрогнув, Джаред вернулся к действительности и кивнул, соглашаясь с замечанием Муны.
— Я знаю. Не могу поверить, что моя дочь…
— Нет, не Лили, — мягко поправила Муна. — Ава.
— Ава?
— Она хочет исправить ошибки.
— То есть?
Муна опустила ивовые прутья в воду, чтобы они стали более податливыми.
— Она выбрала прощение вместо обиды и гнева. Бабушка многозначительно посмотрела на него. Глупо держаться за те чувства, которые разъедают душу.
Джаред в раздражении поджал губы.
— Как это делаю я, ты хочешь сказать?
— Не мне это говорить, но…
— Но ты все равно скажешь.
— Джаред, ты добился успеха для себя и благополучия для нас обоих. Зачем хранить обиду на Аву и ее отца?
Джаред прорычал сквозь сжатые зубы:
— Бен Томпсон еще и не того заслуживает.
— Но зачем? Чего ты хочешь этим добиться?
В комнате вдруг стало нечем дышать, стены стали давить на Джареда.
— Я хочу, чтобы человек, заставивший страдать нас, сам узнал, каково это.
Муна печально покачала головой.
— Я никогда не страдала от рук Бена Томпсона.
— Как ты можешь говорить такое? — криво усмехнулся Джаред и пнул сапогом ивовый прут. Мы с тобой жили в небольшом сарайчике на земле
Гордо вскинув подбородок, Муна сказала:
— Я опять говорю, что не страдала.
— А тогда как, по-твоему, это называется?
— Один маленький порог, один камешек на прекрасной реке.
— Скажи лучше, зазубренная скала, которая вспорет тебе живот, если не поостережешься.
— Я растила тебя не для того, чтобы жизненный путь виделся тебе таким.
Джаред резко поднялся.
— Значит, это досталось мне от отца.
На лице Муны отразились жалость и печаль.
— Я люблю тебя, Джаред. Осторожнее ходи по земле, которую засеваешь.
С досадой, теснящей грудь, Джаред несколько секунд стоял, наблюдая за вернувшейся к работе Муной. Ее предостережение поставило точку в их разговоре.
Бабушка была мудра, но слишком добра, слишком великодушна. Несмотря на ее неожиданное заступничество, Бен Томпсон заплатит за все, что сделал: за то, что выгнал их с Муной, за то, что разлучил его с дочерью и Авой.
Выскочив из комнаты, он направился прямо в кабинет. Упав в рабочее кресло, он схватил телефон и набрал номер своего поверенного. Джаред устроит так, что, когда ранчо Томпсона пойдет с молотка, он предложит наивысшую цену.
Она не была здесь четыре года. Чувствуя комок в горле, Ава обвела взглядом свою бывшую спальню. Здесь все осталось, как при ней. Та же самая желтая краска покрывала стены, на которых висели репродукции. В центре комнаты стояла деревянная кровать под пологом, застеленная все тем же пестрым одеялом, которым она укрывалась с двенадцати лет. Те же лампа и письменный стол. И книжный шкаф, который она, учась в десятом классе, разрисовала бледно-зелеными сердечками.
Ава улыбнулась, вспомнив, что написано на задней стенке этого шкафа. «Ава любит Джареда. НАВСЕГДА».
Печаль тяжело навалилась на нее, к глазам подступили слезы. Когда-то давным-давно он так любил ее…
— Отличные постеры Ван Хелена, сестренка. В комнату вошла Рита.
Вот о ком надо думать — о сестре и ее скорой свадьбе. И о том, как чудесно, когда у такого прекрасного человека исполняются желания.
— Серьезно, — продолжала Рита, толкая Аву локтем под ребра. — Трудно поверить, что ты хранила их до двадцати двух лет.
— Трудно поверить, что отец хранит их по сей день. — Ава улыбнулась.
— Что ж, это только показывает, как он по тебе скучал.
— Ну, еще бы.
— Это так и есть, сестренка.
Решив переменить тему, Ава подошла к кровати и села на нее — старый матрас низко провис.
— Лили все еще на экскурсии по ранчо?
Рита последовала ее примеру и уселась рядом.
— Да. За руку с дедом.
За руку, значит. Ава покачала головой. Отец никогда не брал ее за руку. Ни единого раза. Подавив ощутимый укол зависти, она сказала: