Звездные коммандос
Шрифт:
Доктор глубоко вздохнул, постаравшись выкинуть свои мысли подальше из головы. Он интуитивно чувствовал, что сказанному Шоу можно верить, а интуиция его обычно не подводила.
– Не нужно извиняться, - ответил он.
– То, что ты мне сказал, отличается от официальной версии, но мне кажется, что такое вполне вероятно. Если война действительно так разрослась, то пора появиться правде. Я просто не понимаю, почему правительство считает необходимым все скрывать.
– Оно не хочет, чтобы люди знали, насколько оно беспомощно.
– Разве колонии настолько могущественны?
– Да.
– Ты уверен, что у нас нет ни шанса на победу?
Шоу пожал плечами.
– Кто выигрывает в войне? Сражение можно выиграть или проиграть. Когда все закончено, можно изменить форму правления и начать угнетать определенную группу людей, но все равно будут угнетающие и угнетаемые.
Дэвид обдумал его слова.
– Что мы можем сделать?
– Ничего. Что делают все в данный момент, кроме самого необходимого? Ты должен думать за себя и делать выводы на основе собственной морали.
– Ты поэтому стал шпионом?
Смех Шоу был искренним. В нем слышалась радость, но и насмешка тоже. Дэвид понял, что тот смеется сам над собой.
– С какой ты планеты?
– спросил доктор.
– Что заставило тебя ввязаться в войну?
Шоу перестал смеяться и какое-то время молчал.
– Когда-нибудь я расскажу о себе, - тихо пообещал он.
– Но не сегодня.
Он встал и пошел к двери.
– Но рассказать есть о чем, да?
– сказал вдогонку Дэвид.
– Есть нечто, что ты сам не хочешь вспоминать?
– Спасибо за внимание.
Дверь закрылась, и Шоу ушел.
Карт, 2452 год по СЗК
Последняя ночь празднования Поворотной обычно была самой восхитительной. Собрание завершилось, торговля кассиями и другие дела закончились на ближайшие шесть месяцев. Теперь все могли полностью отдаться веселью. Но в этот год все было по-иному. Появилась напряженность между двумя группами: тех, кто был удовлетворен поражением Горнодобывающего Консорциума, и тех, кто все еще намеревался извлечь пользу из ископаемых минералов Карта.
Предыдущими ночами люди беззаботно бродили по ярмарке, наслаждаясь ее красками и звуками. Но теперь люди собирались группами и пересказывали все события дня. Некоторые из них были недовольны исходом этих событий и думали о том, как можно изменить ситуацию.
Палатки, как всегда, стояли открытыми, и пастухи ходили от одной к другой, прощаясь с друзьями, которых не увидят до Праздника Зимы или даже до следующей Поворотной. В эту ночь некоторые палатки не были освещены их владельцы показывали свое недовольство голосованием. Было грустно, потому что этим летом прервалась дружба многих людей, испытанная годами. Споры вокруг хартии вызвали раскол в кланах, и теперь они уже не смогут жить по-старому.
На
Они бродили, держась за руки, среди шума и возбуждения, не желая расставаться ни на секунду. Они молчали и были более грустны, чем их друзья, хотя некоторых из них тоже ждало подобное расставание.
Когда наступила полночь, созвездия стали склоняться вниз, а Илия и Эрик все еще бродили вдвоем в темноте.
Был самый разгар лета, но ночи по сравнению с жаркими днями стояли холодные. Илия с Эриком взобрались на холм позади лагеря и остановились на краю чащи вечнозеленых деревьев, чтобы посмотреть на огни внизу. До них едва доносились голоса и музыка. Запахи пищи и кассий сменились на резкий смолистый аромат деревьев. Какая-то ночная птица ухала своим низким и скорбным голосом.
– Как здесь хорошо!
– воскликнула Илия, прислонившись к стволу дерева.
– Давай останемся здесь до утра!
Эрик встал рядом и обнял ее за плечи. Он поцеловал ее в щеку, а затем их губы слились в страстном поцелуе.
– Давай займемся любовью!
– прошептала Илия.
Ее волосы блестели от лунного света, а медальоны на блузке были похожи на алмазы.
– Ты уверена?
– спросил юноша, удивленный таким порывом страсти.
– Мы собирались подождать с этим до тех пор, пока не будем вместе учиться в университете.
– Я больше не хочу ждать. Я люблю тебя.
Она снова поцеловала Эрика.
Тот стал ее целовать в щеки, губы, шею и вдыхать запах ее волос. Они опустились на толстый ковер из травы и опавших листьев, но Эрик все еще не решался.
– Я думал, что у нас будет как-то по-особенному. Я хочу, чтобы все было правильно.
– У нас и будет по-особенному.
Илия поцеловала его, ее пальцы запутались в волосах Эрика. Все ее тело дрожало от нетерпения.
Эрик перестал спорить, отдавшись силе своих чувств.
Когда утренний туман коснулся Илии, было еще темно. Она сонно прижалась к Эрику, чтобы было теплее. Он открыл глаза и поцеловал ее.
– Я люблю тебя!
– прошептал он.
– Я знаю.
– Она еще теснее прижалась к любимому, чувствуя огромное удовольствие.
– Когда вы снимаете лагерь?
– спросил Эрик.
– Сегодня. Нам нужно выпустить кассий. Они уже начинают смещать пастбища на юг.
– Наши тоже, но мы уезжаем только завтра.
– Его пальцы гладили волосы Илии.
– Я тебя больше не увижу.
В его голосе звучало сожаление.
– Да, целый год и три месяца, - отозвалась Илия, и голос ее изменился.
– Я по тебе буду скучать.