Звездный демон
Шрифт:
– Фараон может еще долго искать нас – так давайте приманим его, - сказала она. – Разве вам хочется сидеть здесь, пока муки вашего тела не сломят ваш дух? Или вы предпочтете умереть так, как подобает воинам?
– Да!
Этот ответ первым вырвался у солдата, который томился жаждой еще до того, как они заперлись в гробнице. Но тут же его слова в один голос подхватили остальные:
– Да! Лучше такая смерть!
Киа улыбнулась и погрозила кулаком далекому врагу.
– Пусть узнают все, какова великая царица и ее воины! Наш царь согрешил против
Воины притихли. Никто не знал, что ждет их за порогом смерти, и в глазах своей гвардии Киа увидела такой же страх, как и тот, что гнездился в ее душе – в душе каждого человека. Великая царица встала и, обойдя всех троих, каждого поцеловала в липкий грязный лоб; мужчины подставлялись под ее ласку, как покорные сыновья.
– Вот так, - прошептала Киа. – Не будем же мучиться ожиданием.
Она извлекла из ножен оставшийся не у дел меч, потом с лязгом вогнала его обратно. Улыбнулась и кивнула самой себе, а затем направилась к выходу из гробницы: бронзовым двойным дверям, которые они вчетвером взломали. Никто из воинов не препятствовал царице.
Киа вышла наружу, в теплые сумерки.
Она подняла лицо и стала ждать появления виман. Было уже не так легко различать окружающее, но ее черную голову и белую одежду должны будут засечь сверху.
Первая вимана появилась совсем скоро; разведчик Менеса описал круг над гробницей, потом унесся в сторону города. Киа даже усомнилась, заметили ли ее. Она отошла от дверей подальше и стала так, чтобы выделяться посреди пустыни, как одинокий перст, указующий в небеса. Ее тень длинной мантией властительницы легла на песок.
Вскоре появились два разведчика сразу – Киа схватилась за меч, но воины Менеса не снизились и сразу улетели вслед за первым. Решили, должно быть, что с ней большой отряд и вдвоем ее не взять!
Киа понимающе-презрительно улыбалась, глядя вслед пилотам. Ее отряд совсем мал – но им все равно ее не взять.
Киа повернулась и ушла обратно в гробницу; уже становилось холодно. Ничего не сказав своим людям, она села и приложила ладони к еще не остывшей стенке. Ее никто ни о чем не спросил. Должно быть, глядя на улыбающееся лицо царицы, ее поняли без слов.
Киа узнала царя по голосу. Она вскочила с места, усталость как рукой сняло. По сторонам ее повскакивали ее воины, выхватывая мечи; они хотели загородить госпожу своими телами, но Киа повелительным жестом развела их в стороны. Чутко прислушиваясь, великая царица направилась ко все еще нетронутым дверям; ее гвардия последовала за нею. Киа остановилась у выхода, положив руку на эфес меча.
– Выходи, Киа! – громко крикнул фараон.
Он замолчал, точно набираясь духу. Киа с торжествующей улыбкой обернулась к своим людям; их лица выражали то же самое – презрение к врагу, попытавшемуся издали унизить имя царицы, но не решавшемуся к ней подойти.
– Кто спрашивает меня и зачем? – крикнула она
Двери все еще никто не ломал. Киа извлекла из ножен свой меч и воздела его.
– Ты не узнала меня? – не то с наигранным, не то с настоящим изумлением спросил сильный молодой голос, который она когда-то так любила. – Перед тобой божественный Са-Ра, твой супруг и повелитель!
Она чувствовала, что там, снаружи, целая армия – должно быть, хватать их прилетела большая эскадрилья! Однако все они сейчас стояли у дверей загнанного в западню врага, точно просители.
– Если ты пришел как мой муж, то перед тобой – великая царица! – крикнула Киа через дверь, не двигаясь с места. – Говори со мной учтиво и излагай свое дело, как это подобает, царь! Если же ты пришел как враг – я встречу тебя как врага!..
Киа кожей ощутила, как ошеломлен Менес, как ошеломлено все его войско. Несомненно, они ожидали совсем другого ответа. Ведь с ними говорила женщина!
А потом Менес крикнул:
– Ломайте дверь!..
Ах, вот почему они медлили – думали, что дверь заперта! Ведь гробницу проектировала Киа, и Менес не знал, что изнутри засов наложить нельзя!
Царица и ее воины попятились; и едва только они отступили на половину комнаты, двери распахнулись и в гробницу вбежал целый отряд во главе с фараоном. Все они держали в руках обнаженные мечи; однако тотчас же остановились при виде клинков Киа и ее троих защитников, как будто уже готовились на них напороться. Их с Киа разделяло почти десять шагов, но никто из отряда не смел двинуться дальше.
Должно быть, увидев вместо прекрасной женственной царицы, украшения дворца, жаждущую крови Маат, они растерялись. А может, отряд Менеса отпугнула печать смерти, лежавшая на лице Киа и ее воинов. Те, кто идет не сражаться, а умереть в бою, зачаровывают: они уже больше, чем люди.
Менес смотрел на жену, и она чувствовала обуревавшее его изумление.
Впервые за очень долгое время он задумался не только о себе и своем бессмертии.
– Сдавайся, Киа, - сказал царь.
Меч фараона был направлен ей в грудь, но он чувствовал, что Киа атакует скорее. Неужели Менес боялся пасть от ее руки? Нет – он боялся, что жена, эта почерневшая от самоистязаний Маат, вынудит его убить ее. Убить сейчас.
– Сдавайся! – повторил Менес.
– Нет, - звонко сказала Киа. – Проси вернуться царицу – а враг тебе не сдастся. Пленница с тобой не пойдет!..
Ее ослабевшая рука дрогнула от напряжения, тяжелый меч опустился. Менес взглянул в лицо, на котором в полумраке гробницы от грязи, краски и пота можно было различить одни белки блестящих глаз; потом он перевел взгляд на вздрагивающий обнаженный живот жены. “Ребенок, - вдруг подумал Менес. – Сын!..”
– Ты беременна, Киа, и ты не можешь убить наше дитя! – вырвалось у фараона с внезапным жарким гневом на ослушницу. Да как она смела унести в себе его семя и поступить с ним, как заблагорассудится! Она же будущая мать – она должна раскаяться ради своего ребенка и своего господина, так сделает всякая женщина!