Звездный Гольфстрим
Шрифт:
На стене кабинета Дон Кимуры засветился огромный панорамный голографический экран. Появилось объемное изображение Юпитера, а в углу неоном засветились буквы «ССС». Камера, управляемая невидимым оператором, наплыла на гигантскую планету, нашла Галилеевы спутники и замерла, высветив изображение спутника Европа во весь экран. За кадром заговорил приятный баритон.
— Европа, открытая в 1610 году Галилео Галилеем и Симоном Мариусом, который, собственно, и предложил назвать четыре спутника Галилеевыми, представляет собой шар диаметром 3140 километров, то есть 0,24 от земного. Вся поверхность спутника — сплошной водный лед толщиной
Ричард всматривался в экран, на котором объемно — хоть в руки бери! — светилась ярким белым светом красавица Европа. Поверхность планеты была белого цвета со множеством темных и золотистых линий — гигантских спаявшихся трещин в ледяной корке. Эти трещины достигали протяженности в несколько тысяч километров. Наконец, Европа стала наплывать на камеру, которая спускалась все ниже и ниже над поверхностью, пока не появились ярко окрашенные в оранжевый и красный цвета сооружения станции. Опять зазвучал приятный закадровый голос:
— Станция Европа-3, действует пятнадцать лет, персонал: 24 человека — научная группа и 48 техников, пилотов, специалистов-буровиков и полярников. Занимаются изучением возникновения, возраста, состава и движения ледовой поверхностной корки. Пробурили более десятка скважин в радиусе ста пятидесяти километров, две из которых достигли уровня жидкого океана на глубине семи с половиной километров. Значительное внимание уделяется изучению наличия жизни в огромном, превышающем объемом земной, океане Европы. А сейчас мы направимся на Шахту 9-бис в пятидесяти пяти километрах от Европы-3, глубина ствола проходки — 3,2 километра.
Камера поднялась на высоту двух-трех километров, начала быстро перемещаться над заснеженной поверхностью и вновь опустилась к ледяным торосам. В объектив попали несколько объектов, расположенных вокруг центрального сооружения, напоминающего буровую вышку. Затем камера, видимо, перекочевала на плечо или шлем одного из «зимовщиков». Несший камеру и еще два человека в скафандрах подошли к буровой вышке, и стала видна вертикальная шахта диаметром около пяти метров. Вниз, в сине-зеленый мрак отверстия уходили какие-то шланги, тросы и трубы. Трое астронавтов подошли к гравикомпенсационному лифту, загрузились на его небольшую платформу и быстро заскользили вниз.
И без того неяркий отраженный свет Юпитера исчез уже на глубине пятнадцати метров. Дальше, вдоль направляющих лифта, через каждые несколько метров были закреплены яркие лампы холодного света. В объектив камеры попадали отметки на стене колодца: «1500 метров», «1600 метров»… Через несколько минут движение лифта замедлилось, и он остановился. Снова зазвучал голос.
— На глубине двух тысяч двухсот тридцати четырех метров гляциологов заинтересовало явление изменения цвета льда. Кроме забора обычных в таких случаях анализов и проб, было принято решение бурить горизонтальный штрек.
На экране появился туннель, уходящий в сторону от ствола шахты. Вошедшим в него приходилось слегка пригибаться — высота была не более двух метров.
— Через пятьдесят пять метров
Когда камера приблизилась к ледяной стенке, Ричард и все присутствующие на совещании невольно встали, глядя на экран.
Из ледяной стены на насколько сантиметров выдавалась часть ботинка космического скафандра. В свете ярких фонарей в руках астронавтов было отчетливо видно, что дальше, впаянный в образовавшийся десятки миллионов лет назад лед, покоится и сам владелец обуви — неведомый, нереальный и невозможный палеокосмонавт.
Сноу почему-то ощутил холод в желудке. Боже, ведь это реальность! Столько ждали, искали, и вдруг, когда нашли — испуг, страх, растерянность. Ричард только теперь понял, что все разговоры, конференции, рассуждения, дискуссии на тему контакта или палеоконтакта, да и сами довольно спорные артефакты, разбросанные тут и там — мишура, пустышка, ничто по сравнению с тем, что он сейчас увидел. Понял он и «ССС». Если сейчас дать утечку о находке объекта… Нет, он даже не знал, что тогда произойдет.
— Уважаемые коллеги, прошу высказываться, — опять заскрипел Дуг.
Все молчали.
— Я вас понимаю, — неожиданно заговорил Дон Кимура. — Сам испытал это несколько часов назад, но мы не можем с вами просто восхищаться или поражаться явлением, мы, конечно, должны исследовать феномен научными средствами. Но в данном конкретном случае мы должны четко осознавать, что имеем дело не с научным объектом, а с осознанием того, что мы не одни, что по крайней мере одна цивилизация существовала или даже существует в этой Вселенной, в нашей галактике, а может, и в Солнечной системе, кто знает. Сам факт этого способен перевернуть всю нашу философию, социологию, психологию, наконец. Отныне мы должны, нет — обязаны — все наши действия, особенно в области экспансии в космосе, планировать и осуществлять с оглядкой на присутствие чужих. Велика вероятность того, что отдельные наши жесты, а то и вся наша деятельность в этом направлении, может не соответствовать… э-э-э… их критериям. Мы должны быть готовы к самому худшему. Вот так. Поэтому я как директор КОНОКОМа закрыл всю информацию. Об объекте знают присутствующие здесь, начальник станции Европа-3 и трое гляциологов с Шахты 9-бис. Все.
— Господин директор, а Высший Совет? — удивленно поднял брови начальник научного отдела. — Неужели?..
— Да, мистер Блумберг! Именно так! В Положении о КОНОКОМе есть одна лазейка, позволяющая директору в особых случаях временно придержать информацию до проведения полного исчерпывающего расследования. Конечно, я понимаю, что десять человек — это много… Да и все мои и ваши действия на этом направлении будут вызывать массу вопросов, порождать сплетни и разговоры. Но какое-то время у нас есть, так сказать, гандикап, боюсь, однако, что мизерный.
— Насколько я понимаю, господин директор, сейчас наша задача доставить… э-э-э… объект на Землю. Причем сделать это скрытно, под видом образца льда или грунта, — вступил в разговор начальник технического отдела — немногословный серьезный человек лет тридцати пяти — сорока. — Могут ли допущенные к информации сотрудники станции сами, без нашей помощи, аккуратно вырезать кусок льда с объектом, запаковать его в мобильную криокамеру и погрузить на межпланетный спейсфлаер?
Дон Кимура посмотрел на своего заместителя: