Звездный Гольфстрим
Шрифт:
Десять дней назад, вынырнув из подпространства в районе Эты Кассиопеи примерно в шести световых годах от Земли, большой галактический разведчик (БГР) «Тукан» оказался в непосредственной близости от желтой двойной звезды Ахрид и ее планетной системы, состоящей из трех космических тел — двух планет и тускло светящегося красного карлика. Перспективной выглядела планета № 2 — масса чуть меньше земной, наличие кислорода, куцей, но все же растительности, немного воды и приемлемый температурный диапазон от +50° Цельсия на экваторе до +25° в высоких широтах и -20° на полюсах. Планета практически не имела наклона оси, и ожидать заметных сезонных погодных колебаний не приходилось. Сутки были равны 32 часам. Ночью поверхность планеты слегка отливала багровым, благодаря восходу красного карликового спутника, который назвали Малым Ахридом. Впрочем, светил он не ярче, чем ночная Луна. А вот сам Ахрид был хоть и далеко от планеты — в 2,8 астрономические единицы — светил так, что днем и даже в вечерние часы приходилось ходить в темных очках.
Было принято решение оборудовать на планете в средних широтах форпост. На борту «Тукана» имелось для этого все необходимое. Буквально за двое суток ремонтные роботы выгрузили и собрали станцию передового базирования «Гелиос-8», рассчитанную на проживание и работу от одного до восьми человек. Станция представляла собой три положенных на бок цилиндра и одного цилиндра, поставленного вертикально, соединенных между собой герметичными переходами. В трех горизонтальных цилиндрах располагались жилая зона, научные лаборатории и ангар с большим шлюзовым тамбуром для гиперфлайта класса «Стриж», суперфлаера класса «Стрекоза», дроидов, скафандров различной степени защиты и прочего оборудования, необходимого для исследования планеты. В вертикальном цилиндре разместились станция субкосмической связи, небольшая обсерватория и главный компьютер.
Спустя еще сутки Ричард и его темнокожая спутница биофизик Бо Кене попрощались с экипажем «Тукана». Звездолет плавно оторвался от земли, свалился на левое крыло, задрав нос, и с виражом быстро ушел в желтоватое яркое небо. Теперь до прилета смены пройдет минимум месяц. Ричард и Бо постояли немного, глядя в опустевшее небо, посмотрели друг на друга и направились к станции.
Первые несколько дней прошли в обычной, часто бестолковой суете. Они еще не обвыклись на станции и постоянно что-то искали, теряли, находили и опять куда-то засовывали… Но постепенно жизнь стала входить в нормальное, монотонное русло. То Ричард, то Бо вылетали на суперфлаере для обследования прилегающих территорий. Пока результаты анализов и исследований были столь же стандартны, как и дни, которые следовали однообразной чередой. Посыпавший на пятый день мелкий дождик был возведен ими в категорию событий огромного значения. Нарушив строжайшее предписание инструкции ни при каких обстоятельствах не покидать станцию вдвоем, они вышли в легких фильтрующих масках из шлюза и с удовольствием помокли под моросящим дождиком. Вечером за ужином Ричард выслушал целую лекцию о тропических ливнях на родине Бо, какими они были до того, как люди научились серьезно подправлять погоду.
— Если хочешь иметь хоть отдаленное представление о силе тропических ливней, зайди в душ, включи больше средних по толщине массажные струи и открой полный напор. Бывает, что через несколько минут воды на улице становится по колено, а то и выше! Сносило машины, дома, происходили жуткие оползни, с гор неслись все сметая на своем пути селевые потоки.
Надо отдать должное, рассказчицей она был неплохой, и минут пятнадцать Ричард слушал ее не перебивая. Она ему все больше и больше нравилась. Потом Бо сказала Ричарду, что еще посидит у телескопа в лабораторном цилиндре. Сноу же сразу направился спать, хотя иногда с удовольствием приходил к ней в обсерваторию и просто сидел, наблюдая за увлеченно крутящей верньеры телескопа Бо. Но сегодня он совершил самый дальний за все время их пребывания на планете облет территории на «Стрекозе» и понял, что следующий рейс надо будет предпринимать на более тяжелой и защищенной машине большего радиуса действия. Поэтому с утра ему придется встать пораньше и полетать на «Стриже», опробуя его для разведполетов Бо. Но Бо, хоть и хорошо управляет этими аппаратами, все-таки прежде всего биофизик, а не пилот, к тому же женщина. А вот Ричард офицер службы космической разведки… Вчера он поймал себя на мысли, что подсознательно ищет предлог, чтобы подольше находиться в обществе симпатичной африканки. Ричи не стал сам себе кривить душой, и подумал, что ничего страшного в этом нет. Может, у них закрутится скоротечный роман, а может, нет. А может, и что посерьезней?..
С утра, пока Бо еще спала, Сноу вывел гиперфлайт из шлюзового тамбура ангара и, отлетев километров на двадцать от станции, проверил его на всех режимах, вплоть до выхода на орбиту. Все было в полном порядке. «Стриж» идеально слушался управления и аккуратно исправлял специально допущенные Ричардом грубые ошибки. Сноу вернулся к станции, приземлился и не стал загонять аппарат в ангар, оставив его рядом. Войдя в шлюз ангара, он дал команду дроидам полностью заправить и зарядить всем необходимым и суперфлаер и гиперфлайт.
В восемь часов на камбузе появилась заспанная Бо и, клюя носом, села за стол и налила себе кофе. Даже в таком виде выглядела она очень привлекательно и молодо.
— Опять полночи просидела в обсерватории, Галилей? — поинтересовался Ричард. — Может, сегодня я вместо тебя слетаю, а?
— Спасибо, Ричи, но сейчас я выпью кофе, залезу в холодный душ, и все будет в порядке.
— Ну-ну. Только не устраивай там тропических ливней с оползнями, — усмехнулся Ричард, но мысленно вынужден был согласиться с Бо. Кофе и холодный душ действовали на нее, как несколько инъекций адреналина.
И действительно, уже через полчаса совершенно другая, проснувшаяся, собранная и активная, она забралась в кокпит гиперфлайта, сверкнула Ричарду белоснежной улыбкой и взяла курс на север. Сноу наблюдал за взлетом и набором высоты из лабораторного цилиндра. Его напарнице предстояло сегодня обследовать и сфотографировать зону в ста пятидесяти — двухстах километрах севернее.
— Счастливого полета, Бо! Не забывай о докладах!
— Спасибо, поняла, Ричи!
— Давай! — Сноу отключил связь и занялся систематизацией порядком накопившихся образцов почвы, скал, растений. Шел десятый день их с Бо пребывания на станции «Гелиос-8»…
Через несколько часов состоялся очередной сеанс связи. Бо вызвала его в тот момент, когда он, чертыхаясь, запаковывал в контейнер очередную «коллекцию» образцов грунта.
— Гелиос, Гелиос, я Стриж!
— Я Гелиос, слышу тебя, Бо!
— Ричи, задание выполнила, возвращаюсь! Тут, кстати, идет легкий дождик!
— Отлично вижу тебя на радаре, Бо, иди по электронному шнуру!
— Поднимаюсь до двухсот метров, шнур поймала!
— Жду тебя к обеду! — Сноу отключил связь и откинулся в кресле.
По монитору радара медленно ползла изумрудная капля — «Стриж». На экране рядом выводилась картинка, снимаемая с камеры наблюдения на фонаре кабины пилота. Под гиперфлайтом медленно проплывали заросшие кустарником невысокие холмы, а кое-где на земле лежали огромные гранитные валуны. Скоро ландшафт изменится — все чаще будут попадаться валуны, потом они сменятся выступающими из земли скальными образованиями, которые они с Бо назвали Черными столбами. И действительно, многие гранитные скалы были «обработаны» эрозией так, что походили на высоченные черные колонны. Особенно зловеще они смотрелись ночью при тусклом багровом свете Малого Ахрида.
— Бо, слышишь меня? А что, если планету назвать Черные Столбы? У нас ведь, как у первых поселенцев, есть такое право, — снова включил связь Ричард.
— Нет, Ричи, помпезно и жутковато. Давай лучше… Дождь, а? Здесь такие милые, ласковые дожди. Планета Дождь! Согласен?
Сноу задумался на несколько секунд:
— Согласен, мне нравится, хотя дожди здесь — одно название, не то что у тебя в Африке. Как прилетишь, сразу же оформим, как полагается, официально, на бланке.