Звездный кадет
Шрифт:
В конце концов, как-то так само собой получилось, что присяга была сдвинута на окончание периода первичной полевой подготовки. Официально решение никто не принимал, но и медлить дальше было нельзя.
Поэтому кадеты просто начали полевую подготовку без присяги. Дин этому был, скорее, рад. Отец бы наверняка захотел прилететь, ведь родственники остальных кадетов точно бы присутствовали на церемонии. А Дина это никак не устраивало: он чувствовал, что неведомая опасность далеко не миновала. И гиперпереходов под рукой не было, чтобы предугадать, где именно и как может произойти
Первичная полевая подготовка формально была частью учебного процесса. Занятия проводились по официально утвержденной программе, блоки материала заканчивались квалификационными испытаниями и даже оценками. Но Дин знал, что эти оценки простая формальность, они даже в диплом не попадали. Подготовка нужна была для того, чтобы вчерашние гражданские лица почувствовали себя в военной организации и смогли психологически адаптироваться. А это было далеко не просто, особенно для золотой молодёжи.
На время подготовки они остались в том же самом ангаре и в тех же временных контейнерах. Разве что полигоны вокруг реконструировали, поменяли декорации под новую программу обучения.
Их распределили по боевым единицам. Самой мелкой организационной структурой в имперских вооружённых силах было звено. Обычно оно состояло из четырёх рядовых: командир-стрелок, стрелок-санитар, наводчик и прикрывающий. Из звеньев состоял взвод, в каждом – по шесть звеньев. Из четырёх взводов формировалась рота. Выше роты была центурия, в каждой по четыре роты. Весь поток новых кадетов был организован в пять центурий. Меньше двух тысяч будущих офицеров на всю огромную Империю. Элита из элит.
Звено Дина было неполноценным. Они начали подготовку без официально назначенного прикрывающего. Командиром стал Ал (кто бы сомневался!), а наводчиком – Агрина. Дину досталась должность санитара. Нельзя сказать, что он был этому рад, но потерпеть можно: это условное деление на общевойсковые подразделения останется в прошлом уже после первого курса, когда их распределят по специальностям.
К тому же, Ал был далеко не самым плохим командиром. Он отличался железным спокойствием, которые граничило с флегматизмом. Так часто бывает у сильных людей – осознание собственных возможностей избавляет их от суеты.
А ещё он оказался совсем не так прост, как подумал Дин, когда увидел его в первый раз.
Перед первым полевым выходом, когда их поместили в декорации разрушенного города, чтобы отработать правила изолированной обороны, когда они остались в контейнере одни, Ал подошёл к Дину и, глядя в глаза, произнёс:
– Мне плевать, что официально ты стрелок-санитар. Я хочу, чтобы ты был прикрывающим. Тогда и санитар нам не понадобится. Догадаешься, почему?
Дин догадался. Поэтому в ответ промолчал, спокойно ответив на взгляд льдисто-холодных глаз Ала.
– Я видел, что ты сделал с той балкой. Я знаю, что ты спас мне жизнь. И я не буду лезть к тебе в душу, чтобы выпытать, как именно ты это сделал. Мне важно, чтобы ты это повторил тогда, когда будет нужно. Ясно?
– Договорились, - выдавил из себя Дин.
Ал широко улыбнулся в ответ.
Удивительно, но обширные пространства полигонного сектора Академии использовались только время от времени. Настоящий полевой выход был только один, в самом начале, когда отрабатывались цепи управления, да вдалбливались самые важные и примитивные положения полевого Устава.
Следующий выход предстоял только во время отчётного сражения на холостом оружии. Такие мероприятия офицеры, руководители потоков, называли «показухой». Ближайшая «показуха» курсу Дина светила только после прохождения ППГ, первичной полевой подготовки.
Все остальные тренировки и занятия проводились в симуляторе. И, надо сказать, Дин сильно удивился, когда узнал, какими именно аппаратами пользуются в Академии.
Нейрошунты такой степени сращивания были строжайшим образом запрещены для гражданского оборота. Они давали абсолютный эффект погружения. Включая все физиологические ощущения, и боль в том числе. Не удивительно, что такие подробности жизни кадетов-первогодок не утекали за пределы учебного заведения.
На вводном инструктаже их предупредили – военная модель шунтов, которые использовались в Академии, в принципе не предусматривала предохранителей. Значит, во время симуляции боль будет настоящей. И смерть – тоже. Все ощущения дублировались с абсолютной достоверностью.
Свыкнуться с этой мыслью перед погружением в симуляцию было не просто. Хотя Дин прекрасно понимал, что такой опыт в самом начале карьеры – бесценен. Теперь понятно, почему около тридцати процентов успешно прошедших экзамены кадетов отсеивались на этапе ППГ и отправлялись дослуживать в части, далёкие от потенциально опасных направлений. Несмотря на то, что такое решение считалось позором для богатых семей и негативно влияло продвижение по государственной службы ближайших родственников.
Ведь умирать зачастую приходилось не единожды.
Во время первого задания они оказались в пустыне. Небольшая крепость, расположенная в оазисе. Четыре звена в обороне, каждое отвечает за своё направление, свою стену. И многократно превосходящие силы противника.
Вводного брифинга не было, задание считалось одним из самых примитивных. Какого-то перехода и периода адаптации, как в серьёзных полигонах, тоже не было.
Они нацепили шлемы в стерильно-белых комнатах, прозвучал сигнал активации.
И в следующее мгновение Дин уже стоял на крепостной стене.
Оружие и снаряжение было самым примитивным. «Странно, почему не каменные топоры или дубины», - недовольно подумал он, оглядывая себя. Набедренная повязка, пропитанная потом и явно не первой свежести. Кожаный нагрудник. Такие же кожаные, украшенные металлическими нитями, поручи и поножи. В руке – короткий меч. Похоже, даже не железный, а бронзовый.
Соратники выглядели не менее колоритно, особенно Агрина. Увидев своё облачение, она густо покраснела. Плохо - такие вещи сильно уменьшают шансы на успех. Если она не сможет взять себя в руки, им предстоит погибнуть не самой приятной смертью.