Звездный кадет
Шрифт:
– У нас скоро будет присяга, - сказал Дин, присаживаясь на краешек своей койки.
– Императора короновали? – спросил Ал, - вот дела. Ради такого случая могли бы и снять информационную блокаду…
– После этого нас, скорее всего, отправят на войну, - сказал Дин, вздохнув.
В контейнере повисло молчание.
– Ты уверен? – осторожно спросила Агрина, - кадетов крайне редко направляют в зону конфликта. Особенно первокурсников.
– Думаю, отправят всё, что есть. Хотя бы чтобы время выиграть, пока мобилизация завершиться, - ответил Дин, - очень серьёзно всё. На нас напали из центра. Этим воспользовались сразу все, кто давно
– Дин, ты уверен? На сто процентов? Твой источник… он не может быть подвергнут дезинформации? Контрразведчики в Академии на такое вполне способны. Кажется, даже были подобные прецеденты, - сказал Ал.
Дин вспомнил глаза нового Императора, и ответил:
– Да, Ал. Я уверен. На сто процентов.
Присяга задержалась на неделю. Дин больше не рисковал включать коммуникатор, резонно полагая, что контрразведка активизировалась. Приходилось ждать, пребывая в неведении.
Впрочем, эту неделю скучать не приходилось. Учебная часть окончательно сошла с ума, и буквально впихивала сырые знания в неокрепшие головы молодых кадетов. Причём даже ради приличия уже не старались держать баланс между традиционной программой и экстренной подготовкой, полностью сфокусировавшись на современном вооружении и технике, а также на тактике действий войсковых и космических подразделений.
Они спали по три-четыре часа в сутки. Дин почти физически ощущал, как трещит по швам голова от новой информации, но учился максимально прилежно, резонно полагая, что от качества обучения сейчас в скором будущем напрямую будет зависеть его жизнь.
Не все готовы были выдержать такой темп. Посыпались рапорта на отчисление, но их вдруг внезапно перестали принимать к рассмотрению.
В день присяги им продемонстрировали запись коронации.
Такое важное событие в жизни Империи обычно означало национальный праздник, народные гуляния, поощрительные выплаты госслужащим и амнистию.
Однако им даже простого выходного не дали. Только представили официально представили лику нового самодержца. И повели на присягу.
В последний момент перед церемонией Дин вдруг с ужасом осознал, что не помнит слов, которые учил накануне. Подсознание вытеснило эту информацию за ночь на периферию памяти как явно не важную.
Вопреки обычному протоколу, в этот раз текст присяги вывели на большие экраны в зале торжественных церемоний. Чуть выше текста был помещён парадный портрет нового монарха. Дин смотрел в его глаза, так похожие на его собственные. Мысли в голове словно испуганно замерли. Осталось только странное щемящее чувство внутри: вот он переживает момент, к которому стремился всю свою сознательную жизнь. И то, что он переживает в реальности, совсем не похоже на то, о чём он мечтал…
«Торжественно клянусь, - Дин удивился, как уверенно звучит собственный голос, что буду хорошо и верно служить в соответствии с законом Его Величеству, его преемнику и трону пожизненно или до тех пор, пока моя служба не будет прекращена досрочно в соответствии с законом. Клянусь, что буду бороться с его врагами и что во всех делах, касающихся моей службы, я буду верно исполнять свой долг в соответствии с законом».
После того, как Дин произнёс текст присяги, он подошёл к пирамиде, специально установленной в церемониальном зале, чтобы получить из рук начальника Академии импульсный лучемёт ИС-1982, стандартную модель для вооружённых сил Империи. Его первое настоящее боевое оружие.
В район боевых действий их направили через день. Сутки дали на то, чтобы выспаться, восстановить силы и хоть как-то прийти в себя после обучающего интенсива. Несмотря на растущее напряжение вокруг и некоторую неразбериху, как следует отоспавшись Дин чувствовал себя почти счастливым.
Среди кадетов после присяги уже поползли слухи об идущей войне. Однако официальное объявление насчёт планов командования по использованию кадетов в реальных боевых операциях им сделали только в последний день перед отправкой в боевые части.
Их собрали в том же зале для торжественных церемоний, где проходила присяга. Начальник Академии вышел на трибуну и выступил с короткой речью, где сухим официальным тоном рассказал, что Империя подверглась вероломному нападению и выразил уверенность в скорой победе. Словно бы привлечение кадетов первого курса к реальным боевым операциям – это обычная практика, а не жест отчаяния.
Учитывая их уровень навыков владения военной техникой и полное отсутствие специализации, Дин ожидал, что их отправят в штурмовики – пехоту, предназначенную для действий на поверхностях планет и внутри станций. Однако его ожидания не оправдались. Их звено, как одно из лидирующих в курсовом рейтинге, получило распределение в истребители ближнего действия.
На вручении боевых предписаний их информировали, что специализация и освоение новой техники начнётся уже на борту транспорта, который должен их доставить в систему Арейи. В виртуальной симуляции, разумеется.
Услышав точку назначения, Дин даже не особо удивился. После всех странных явлений в симуляции и во снах, он ожидал чего-то подобного. Арейа, звезда его родного мира Хашбал, которая согревала его большую часть жизни.
Дин почему-то думал, что ребята будут ему завидовать. Все-таки дома, как говорят в старых пословицах, даже грязь под ногами помогает. Но вместо этого ему сочувствовали. Искренне и глубоко.
Нейроинтерфейс управления истребителем в каком-то смысле сам являлся симуляцией. Пилот в боевом режиме оказывался один на один с космосом. Угрожающее целостности бортовых систем излучение ощущалось как жар или боль. Приближение материальных зарядов, таких как субсветовые торпеды или магнитные капсулы с антипротонами, было похоже на низкое, басовитое гудение, которое нарастало с той стороны, откуда грозила опасность. Во время реального боя такое физиологическое ощущение реальности давало преимущество в скорости реагирования.
Вот только у Дина были сомнения насчёт того, насколько точно удастся воспроизвести эти своеобразные ощущения в симуляциях. Смогут ли они на самом деле дать необходимые навыки для боя в реальном пространстве? Ведь теперь от этого зависела его выживаемость в боевых условиях.
Впрочем, после первого погружения сомнения рассеялись. Бортовой фрейм, помещённый на транспорт, похоже, даже превосходил по параметрам академический, на котором они тренировались умирать и побеждать. Ощущения были более, чем реальными.