Звездный разведчик. Дилогия
Шрифт:
– Заключенный должен знать наши порядки…
– Паренек и без тебя может умереть, а уж с твоей помощью шансов у него точно никаких. Поэтому предупреждаю: за мальчишку ответишь головой. Мне не хочется давать показания в трибунале по поводу излишней жестокости моего персонала.
– Учту, шеф. – Надзиратель схватил Даньку за плечо. – Идти сможешь, паренек, или тебе помочь вот этим?– Он уткнул в ребра шоковую дубинку.
– Я смогу, – прошептал мальчик сквозь слезы и побрел по коридору. – Не надо мне помогать…
К счастью, идти пришлось недалеко, через
Все было покрыто упругим пластиком, видимо, чтобы во время полета заключенные не насажали себе шишек и синяков. Чем-то это все походило на палату для буйных душевнобольных. Данька видел фильм о сумасшедшем доме, там комнаты выглядели именно так.
Он лег на кровать и закрыл глаза. Очень болела спина после удара дубинкой, и все еще продолжало мутить.
Скоро ему стало холодно. В каюте было тепло, но мальчик замерзал. Его руки и ноги окоченели. Губы посинели, зубы застучали друг об друга. Прошло немного времени, и дрожь перешла на все тело.
Данька боролся с этим как мог, пробовал двигать ногами и руками, но потом сдался. Он просто лежал и мерз.
Время для него остановилось, мальчик то засыпал, и тогда ему снились ужасные сны, в которых его пытались съесть какие-то страшные звери, то просыпался, глядя на бледный свет потолочных панелей.
И он не знал, что хуже – спать и видеть кошмары или наяву ощущать жуткий холод, от которого дрожали руки и ноги, а внутренности смерзались в единый комок.
В какой-то момент, когда его уже много раз съели звери, а тело полностью превратилось в кусок льда, он почувствовал тепло чьей-то руки на щеке. Незнакомый голос произнес:
– Заключенный совсем плох…
– Сейчас же вызовите врача! – приказал другой голос– У нас и без него достаточно трупов.
Данька не мог открыть глаза, веки стали настолько тяжелыми, что не хватало силы их даже приподнять.
– Медик приходил час назад, осмотрел парня и сказал, что ничего сделать нельзя. В его файлах записано, что подобным заболеванием страдала его мать, вероятно, это наследственное…
«Мама, – подумал Данька. – Ей было так же холодно и больно, а я не знал…»
– Что будем делать? Он ничего не ест, паек за три дня остался нетронутым. А впереди еще месяц полета. Парнишка умрет. Врач сказал, что уже завтра…
– Бросьте его к волкам. Скажем, что это был несчастный случай.
– Хорошая мысль, эти сожрут все, даже костей не останется, но старший предупредил, что за пацана спрос особый. Он проходит по какому-то отдельному списку, вроде звездолетчики его опекают.
«К волкам? – подумал Данька. – Они все-таки хотят, чтобы меня съели звери. Ну и пусть, все равно умирать, зато потом станет легче и я увижу маму…»
Голос стал далеким, мальчик уже не мог ничего разобрать, его раскачивало на гигантских качелях, бросая то вверх к далеким звездам, то вниз в гулкую пустоту, а холодный пронзительный ветер выдувал остатки тепла.
Потом прозвучал знакомый голос человека со шрамом:– Меня не волнует, что сказал эскулап. Мальчишка должен выжить, иначе это будет ваш последний рейс. В его файлах имеется предупреждение, что если он умрет в полете, то виновные будут сурово наказаны. Вас предупреждали, что за ним нужно следить особенно тщательно…
– Но мы-то что могли сделать? Я, как только заметил, что парнишка заболел, сразу привел медика, а он сказал, что лечить его бесполезно…
– Найдите другого врача среди заключенных, я видел в списках по крайней мере троих, имеющих квалификацию гораздо выше нашего лекаря.
– Но вы же знаете, что это запрещено, это не доктора, а преступники…
– Выполнять немедленно! – Голос надзирателя стал суровым. – А с заключенным-врачом я сам предварительно переговорю.
Качели сорвались вниз, и голос человека со шрамом потерялся в темной страшной глубине.
«Я умираю, – подумал Данька. – Уже совсем скоро увижу маму. Как хорошо, только больно и холодно…»
Он вновь поднялся к яркому свету и услышал чей-то низкий хриплый голос:
– Ваш врач дилетант, у мальчика нет звездной болезни, а просто тяжелая форма нервной лихорадки, так это называлось в прошлые века. Он плохо ел, возможно, еще до полета пережил какую-то тяжелую моральную травму, да и направление на планету-тюрьму вряд ли добавило ему положительных эмоций. Кроме того, не похоже, что до этого мальчуган испытывал невесомость и перегрузки… В первый раз встречаю подобный случай, вы нарушили конвенцию. Никому не разрешено направлять детей в космос без разрешения родителей, тут даже взрослые не все выживают…
– Не тебе говорить об этом. Сам-то скольких отправил на тот свет? В твоем деле записано, что ты убил больше сотни…
– За то, что сделал, отвечу перед Богом, и не вам меня судить. А наказание мне уже назначено, с планеты-тюрьмы еще никто не возвращался…
– Ладно, не будем спорить, – вздохнул человек со шрамом. – Лучше скажи, что нужно сделать, чтобы мальчишка не умер?
– Подкормить, поставить капельницу с раствором питательных веществ и витаминов, кроме того, ввести снотворное, чтобы он мог спать. Во сне тело само себя будет лечить. И надо его согреть, укройте хотя бы одеялом, вы разве не видите, как он дрожит…
– И это все?
– Вполне достаточно, чтобы мальчик выжил. Если сделаете так, как я сказал, то уже через три дня он сможет вставать, а через неделю будет совершенно здоров.
– Ты ответишь мне за этот диагноз головой. – В голосе человека со шрамом прозвучала угроза. – Не дай бог тебе ошибиться…
– Конечно отвечу. А что я, по-вашему, здесь делаю? Не знаете? Так вот, как раз отвечаю головой за свое прежнее лечение. Не беспокойтесь, старший надзиратель, дети для меня святое. А если придумаете наказание страшнее, чем планета-тюрьма, вы знаете, в какой камере меня найти…