Звездочка моя!
Шрифт:
И она сделала шаг к гостинице. Я потянула ее обратно:
— Мама! Нам туда нельзя! У нас нет денег!
— А мы сбежим рано утром!
У меня заколотилось сердце. Она серьезно? Но мама уже решительно зашла через стеклянную дверь прямо в холл. Да, она серьезна как никогда.
В холле никого. На стойке администратора тоже. Ни души. Мама оглянулась вокруг. Увидела мягкий сиреневый диван прямо перед нами.
— Если что, поспим прямо тут. Иди, милая, ложись. На тебе уже лица нет.
Меня качает из стороны в сторону, я неуверенно подошла к дивану, осторожно прикоснулась к нему, как будто он живой, и села на краешек. Мне стало так хорошо, что я не выдержала и откинулась на спинку, а потом и ноги подняла.
— Вот умница, — проговорила мама. — Подвинься, я тоже лягу.
Но только она это сказала, как в холл вышел мужчина и в ужасе посмотрел на нас.
— О боже, вы откуда взялись? — воскликнул он и с гневом посмотрел на меня. — Здесь нельзя спать!
Я подскочила с дивана. Он тут же осмотрел подушки, не запачкала ли я их.
— Моя дочь очень устала. Мы бы хотели снять номер, — сказала мама с гордо поднятой головой.
Мужчина демонстративно взглянул на часы:
— В такое время не заселяем.
— Мы хорошо погуляли на вечеринке, — ответила мама. — И сейчас нам нужен номер.
Он со вздохом включил компьютер:
— На одну ночь?
— Да, пожалуйста.
— Кредитку можно?
Мама закусила губу:
— Мы расплатимся, когда будем съезжать.
— Без проблем, но данные кредитки мне нужны сейчас.
— Хорошо.
И мама разыгрывает целое представление: долго роется в сумочке, хлопает по карманам джинсов. Мужчина терпеливо ждет.
— О нет, — наконец сказала она. — Что-то не могу найти.
— Ну надо же! — ответил он.
— Что же нам делать?
— Ничем не смогу помочь. До свидания.
Я схватила маму за руку. Не могу смотреть, как она врет, это ужасно. Но она продолжает:
— И куда провалилась эта кредитка? Знаете что, утром я позвоню в банк. Дайте нам номер на оставшиеся сутки, а я с утра после завтрака улажу с кредиткой, идет?
— Извините, у нас строгие правила. Постояльцы обязаны предоставить информацию по кредитной карте до заезда в номер.
Мама вздохнула:
— Хорошо, разрешите тогда нам с дочерью воспользоваться уборной? Или ваши строгие правила запрещают маленьким девочкам ходить в туалет?
Мужчина раздраженно затарабанил пальцами по столу:
— Ладно. Только быстро.
Но мы никуда не торопимся. Мы не только сходили в туалет. Мы умылись в раковине. Мама сняла топик и помыла подмышки и даже ноги. Она заново накрасилась, расчесалась и завязала хвост, а потом и мне сделала прическу.
Зубной пасты у нас нет, щеток тоже. Мама хотела потереть зубы крошечным кусочком мыла, но ее чуть не стошнило.
— Намного лучше! Давай ты тоже помоешь ноги, Доля. Я просто как заново родилась.
— Пойдем, мам. Мы тут очень долго. Сейчас этот дядька начнет тарабанить в дверь. Пошли отсюда.
— У тебя одни неприятности на уме, — ответила мама, целуя меня в кончик носа, и тут же начала его оттирать от помады кусочком туалетной бумаги.
— Ты похожа на Рудольфа, красноносого оленя из мультика. А ведь тебе сейчас предстоит встреча со своим отцом.
Мужчина нас ждет возле входа в туалет, и вид у него мрачный. Он заглянул внутрь, наверное проверить, не заляпали ли мы раковины и не написали ли на девственно-чистый пол.
— Я же сказал вам: только не долго. Что вы там делали? Купались, что ли?
Я нервно прыснула, но он совсем не шутит.
— Так! Проваливайте отсюда! — он зыркнул в мамину сторону. — Повезло вам, что я полицию не вызвал.
— Спросить номер — это преступление? — возмутилась мама. — Да хоть бы вы мне заплатили, а я в вашем паршивом отеле ни за что не останусь!
Она взяла меня за руку и гордо пошла к выходу, цокая высокими каблуками и размахивая хвостом, а я засеменила рядом.
— Мам, он не будет звонить в полицию, правда? — спросила я.
— Не говори глупостей, Доля. Конечно не будет. Улыбнись, родная. Мы в Робин-хилле! — и она с такой любовью погладила дорожный знак, как будто это была кошка. — Идем!
Дорога дальше перекрыта белым деревянным шлагбаумом, и рядом будка, но, слава богу, там никого. Мы вышли на тротуар жилого квартала Робин-хилл, словно Дороти, шагнувшая из двери своего дома в страну Оз. Позади нас, совсем рядом, оживленное шоссе, а мы уже в другом мире: деревья над головой склонились друг к другу, и во все стороны зелеными дорожками разбегаются густые живые изгороди. Уже запели первые птицы, хотя на рассвет еще не похоже. Здесь очень темно. Я крепко сжала мамину руку.
— Как здесь чудесно, правда? — прошептала она. — Я всегда знала, что Дэнни будет жить в прекрасном месте.
— Ты уверена, что узнаешь его дом?
— Конечно, — ответила мама, но в голосе ее скользнула неуверенность.
Мы идем дальше. Здесь много домов, но почти все они вдалеке, у самого конца длинных гравийных дорожек. А перед нами только высокие ворота на замке. Мама взобралась на них, чтобы лучше рассмотреть дом, и вдруг неожиданно вспыхнул свет. Мама спрыгнула, мы бросились бежать, свернули за угол и спрятались за дерево. Сердце у нас колотилось как сумасшедшее, и мы все ждали, что сейчас послышатся крики бегущих людей и полицейские сирены, но свет просто погас, и снова воцарилась полная тишина.
— Ух, — выдохнула мама и нервно засмеялась.
— Мам, нас примут за грабителей и отправят в тюрьму!
— Доля, хватит. У меня от тебя уже голова болит. Я пытаюсь не падать духом. Я уверена, что Дэнни живет в другом доме. У него же чудесный сад. Я видела на фотках, как он в этом саду с детьми играет. Он ведь такой прекрасный, заботливый отец! Как ты не понимаешь, родная, — вы с ним потеряли столько лет! И я хочу, чтобы он о тебе начал заботиться, хотя бы немного. Сейчас самое время.