Звездочка моя!

Уилсон Жаклин

Я выпятила подбородок и склонила голову точно так же, как Дэнни.

Мне хочется, чтобы она хлопнула по толстой коленке и воскликнула:

— Вот это да! Доля, да он же копия ты!

А я тут же кинусь это отрицать. Правду о нем мы никому не говорим, тем более Луэлле. Но она мой намек не поняла.

— Он похож на старого волосатого рокера, — пренебрежительно ответила Луэлла. — Я даже не помню его песен.

— Хотите, поставлю диск? — поддразнила я. — И сделаю погромче.

— Нет уж, спасибо! Мне слишком дорог мой слух, — ответила

она. — И тебе советую слушать что-нибудь другое. Вот приходи лучше в церковь в воскресенье и послушай, как поет хор. Дрожь пробирает.

— Мы не ходим в церковь.

— А зря! Тебе полезно. Там можно со многими подружиться и тебе, и маме. Вам надо чаще бывать на людях. Плохо, что у вас ни друзей, ни родных.

— У нас есть мы. И нам хорошо, — с вызовом ответила я.

Так бы и выпихнула ее из моего кресла. Какое она имеет право заявляться в наш дом и критиковать нас? Я в бешенстве вышла на поиски мамы. Она на кухне. Чайник давно закипел, но мама забыла про чай, стоит у мойки и кусает губы.

— Мама?

Она чуть не подпрыгнула, снова поставила чайник на огонь, покидала в чашки чайные пакетики. Как только чайник закипел, она прошептала:

— Ты нагрубила Луэлле?

— Это она мне нагрубила!

— Тише, услышит! Пожалуйста, постарайся. Она очень хорошая и всегда готова мне помочь.

— Это еще не значит, что я обязана ее любить.

— Доля, прекращай!

Мама такая грустная, что у меня разрывается сердце.

— Я хочу тебе кое-что рассказать, мам. У меня две новости, — выпалила я.

— Какие?

— Нет, давай она сначала уйдет, и я тебе расскажу в подробностях.

Мама вздохнула. Терпеть не могу, когда она вот так резко набирает в легкие воздух. Тут же резко выступают скулы, которые вот-вот прорвут кожу. Она такая худенькая, что проступает череп.

Я взяла коробку с печеньем и намазала масло на фруктовый хлеб.

— Ты проголодалась, солнышко? — спросила мама.

— Нет, мам. Это тебе. Тебе надо больше есть.

Я отнесла тарелки в гостиную, на одной печенье, на другой фруктовый хлеб с маслом, но мама только кусочек надкусила. Зато Луэлла смела обе тарелки. Толстыми пальцами хвать — в рот ам! — и тянется за следующим куском.

Мама отчаянно пытается поддержать разговор. Они говорят о футбольной вечеринке, которую Луэлла устроила для близнецов, о платье подружки невесты, которое та хочет сшить для Шери, о планах отдать Джейкоба в секцию борьбы дзюдо, мама так нахваливает Луэллу, будто она кандидат на премию «Мать года». Но мне все это неинтересно.

Потом мама рассказала, как хорошо я учусь в школе. Она сообщила, что я буду петь песню Дэнни Килмана на заключительном школьном концерте. Я умираю от желания похвастать, как сегодня похвалили мой голос, но в присутствии Луэллы я ничего говорить не буду, потому что она только все испортит.

Я зыркаю на нее исподлобья и мечтаю, чтобы она поскорее ушла. Наконец она поднялась с моего кресла и чуть не опрокинула его.

— До свидания, Доля. Будь хорошей дочерью. А если вдруг тебе станет одиноко, приходи к моим ребятам в гости, ты меня поняла?

Да если я к ней приду в гости, близнецы меня уничтожат своими шутками, Джейкоб настроит против меня всех членов банды Быстрых, а Шери сровняет с землей!

— До свидания, Луэлла, — ровным голосом ответила я и чуть не вытолкала ее за дверь. Когда она ушла, я прислонилась к входной двери и выдохнула:

— Ну наконец-то!

— Доля, хватит! Ты ведешь себя ужасно! Луэлла замечательная женщина! — сказала мама, хмуро глядя на меня.

— Мама, это она ужасная! Подлая, спесивая и самодовольная тетка! Вообще не понимаю, что ты в ней нашла.

— Она моя приятельница. И если что со мной случится, она тебя в беде не оставит. Ты будешь ей как родная дочь, — ответила мама.

Я внимательно посмотрела на нее:

— Мама. Что ты имеешь в виду? Что с тобой случится? Я сама о себе позабочусь! Да я лучше себе глаза выколю, чем останусь с Луэллой. Ладно, все, хватит о ней. Только послушай, что я тебе расскажу! Мне Солнце написала письмо и даже прислала подарок! Отгадай какой!

Мама схватила меня за руку:

— Ты не шутишь?

— Нет, он в моей комнате! Пойдем посмотрим. Я просто умирала скорей тебе его показать, но ты же притащила эту Луэллу.

Я побежала в комнату, вытащила кожаную куртку из-под подушки и быстро надела.

Мама только рот раскрыла:

— Моя дорогая! Это действительно куртка Солнца. Она в ней на всех фотографиях!

— Знаю. Я ей сказала, что мне очень понравилась эта куртка, и она мне прислала ее вместе с письмом!

— О чем я и мечтала! — воскликнула мама, пробегая глазами письмо. — Доля, она рассказала о нас Дэнни и еще раз с ним поговорит! Какая замечательная девочка!

— Вот! Скажи, какое теплое письмо! А эта тупая Луэлла твердила мне, что у нас ни с кем нет теплых отношений и друзей нет. Зато у нее никаких друзей среди знаменитостей, а родных тем более. Но ты с ней не ссорься до пятницы восемнадцатого июля, вдруг она согласится тебя подменить, если ты будешь допоздна работать. Пожалуйста, попроси тебя подменить на этот вечер в пабе! Этот день станет для вас праздником, Кейт Уильямс.

— Правда? Что за праздник?

— Вы приглашены на концерт «Байлфилд полон талантов». И знаешь, кто в этом концерте будет главным номером? Открытие мистера Робертса, волшебный голос, я!

Я схватила расческу и начала петь «Сладкая ты моя доля», вкладывая в песню всю свою душу и сердце. Мама смотрела на меня, сжав руки, тихонько повторяя слова. Как только я закончила, она расплакалась.

— Мама, ты что, тебе не понравилось?

— Ты поешь просто великолепно, но я не должна об этом говорить, иначе ты зазнаешься.

— Нет, не зазнаюсь, обещаю! Говори, говори мне комплименты! Я хочу, чтобы у меня было отличное настроение. Как ты думаешь, я смогу победить в конкурсе?