Звездочка
Шрифт:
Когда Тереза выбежала за калитку, щеки еще горели от скраба и решительности. Через двести метров от холодного воздуха закололо в груди. Девочка стиснула зубы и продолжила бежать, то и дело спотыкаясь.
Еще через двести метров боль в груди стала нестерпимой. Тереза собралась было остановиться, но услышала приближающийся рев мопеда и заставила себя бежать дальше. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь увидел, как она сдается.
Вскоре мопед поравнялся с ней. За рулем сидел восьмиклассник Стефан, а позади него одноклассница Терезы —
Стефан убавил газу и ехал теперь рядом с бегущей Терезой, покрикивая: «Поддай темпу! Поддай!»
С натужной улыбкой девочка продолжала бежать из последних сил, но так медленно, что Стефану пришлось опустить ноги с подножек на землю, иначе мопед грозил завалиться набок. Терезе казалось, что ее легкие сейчас взорвутся.
— Шевели булками! — заорала Дженни, пытаясь перекричать тарахтение мопеда, и наклонилась, чтобы наподдать Терезе по заднице.
Мопед повело в сторону обочины, Тереза испугалась, шагнула вправо и поскользнулась на покрытой инеем траве. Чтобы не рухнуть в канаву, девочке пришлось сбежать в нее.
Мотор взревел, и парочка помчалась дальше. Светлые волосы Дженни развевались у нее за плечами — так мелькает белое пятнышко под хвостом у лани, спасающейся бегством.
Тереза осталась стоять в канаве и пыталась отдышаться, наклонившись вперед и уперевшись ладонями в бедра. Ей казалось, она сейчас умрет. В горле пересохло, в легких кошмарная резь, а щеки залило краской от стыда, невыносимого стыда.
Через несколько минут она отправилась домой, теперь уже пешком. Когда она развязывала шнурки на кедах в прихожей, со второго этажа спустился Йёран:
— Здравствуй, детка. Чем занималась?
— Ничем.
— Пробежка, да?
— Нет.
Пройдя мимо отца, Тереза зашла в кухню, достала из морозилки три булочки с корицей и поставила их разогреваться в микроволновку. Йёран наблюдал за дочкой, стоя в дверном проеме.
— Как у тебя вообще дела? — прочистив наконец горло, спросил он.
— Хорошо, — ответила Тереза, уставившись на крутящиеся за стеклом булочки.
— Точно? Не очень-то похоже, что у тебя все хорошо.
— Да? Ну и тем не менее это так.
Тереза развела себе какао из порошка и, когда микроволновка дзинькнула, вынула булочки, положила их на поднос и, протиснувшись мимо отца, пошла в гостиную, где поставила поднос и стакан с какао на журнальный столик перед телевизором. На канале «Дискавери» шел документальный фильм о слонах.
Йёран подсел к дочке на диван. С тех пор как он ушел с поста директора магазина, вернувшись к обязанностям рядового продавца, у него исчезли круги под глазами и он стал более доступен в роли папы. Вот только Терезе уже дела не было до его доступности. Она бы не смогла сказать, когда именно это случилось, но в какой-то момент она перестала разговаривать с отцом о
И все же. Через пять минут, в течение которых они с отцом узнали, что слоны могут выражать чувства наподобие человеческих и что они пьют по двести литров воды в день, возникло ощущение общности. Тереза сидела вместе с отцом у телевизора, жевала булочки и запивала их какао. Ей было хорошо.
Она повернулась к Йёрану и хотела спросить: «А как у тебя дела?» Но отец заснул: рот приоткрыт, в горле что-то тихо клокочет. Увидев показавшуюся в уголке его губ слюну, Тереза поскорей отвернулась и сконцентрировалась на слонах.
Теперь в фильме рассказывалось о том, как в Азии слонов используют в качестве палачей. Они могут размозжить голову, переломать хоботом конечности — этакие машины смерти. Чувствуют как люди? Ну-ну.
В феврале на дороге появилась табличка: «Продается». Стрелочка указывала на дом Юханнеса. Тереза теперь редко общалась со старым другом, поэтому объявление стало для нее как гром среди ясного неба. С тех пор как отец Юханнеса съехал, она не заходила к ним в гости, но, заметив табличку, поспешила к соседям.
Дверь открыл Юханнес. При виде Терезы мальчик просиял и наскоро обнял ее:
— Привет! Заходи!
Дом было не узнать. Если раньше обувь стояла на полке по стойке «смирно», то теперь ботинки с туфлями вперемешку валялись по всей прихожей. Сняв куртку, Тереза сразу почувствовала: в доме на пару градусов теплее, чем раньше.
В гостиной журнальный столик был завален коробками с играми, поверх них — пакет с чипсами, наполовину пустой. Юханнес завалился на диван и протянул Терезе чипсы. Она взяла себе немного и уселась в кресло.
Взгляд мальчика упал на коробку от диска с игрой, и он тут же предложил:
— А давай зарубимся в «Железный кулак»?
Тереза пожала плечами, и Юханнес вскочил с дивана, чтобы включить приставку. Лишь теперь Тереза обратила внимание, что изменилась не только обстановка, но и ее друг тоже. Одежда на нем болталась свободно, даже движения стали раскрепощенней, а его улыбка больше не смотрелась так, будто ему улыбаться абсолютно нечему.
— А мама твоя где? — поинтересовалась Тереза.
— Кажется, на курсах испанского или на танцах, точно не помню.
Девочка попыталась себе это представить, но у нее не получилось. Окончательно поверить в происходящее ей помог тот самый ручной пылесос, которым так усердно раньше пользовалась мама Юханнеса. Теперь его покрывал тонкий слой пыли. Юханнес бросил ей пульт управления, и Тереза привычными движениями пробежалась по меню и выбрала своего персонажа — медведя в красной футболке по имени Кума. Юханнес, к ее удивлению, решил играть за Ли Чаолана, походившего на мужчину-фотомодель с идеально уложенными волосами. Раньше ее друг всегда выбирал Джулию Чан — героиню с небьющимися очками.