Звездолет «Черничная Чайка». Трилогия
Шрифт:
– Что с вами, масса? – спросил вежливый Андрэ.
Я ему ответил. Пылающий пластик жег мою кожу, соль жгла мясо, я вопил, катаясь по полу, не знал, что делать. Бежать к морю? Только хуже будет, ожог мощный, водой не остановишь…
В песок рожей?
В траву?
Больно…
Над головой зашипело, и тут же на меня обрушился холод. Прямо в мозг. Открыл оставшийся глаз. Андрэ с огнетушителем.
– Не шевелитесь, масса, это нейтрализует активные…
Он еще что-то сказал, я уже не услышал и глаз закрыл. И почувствовал
Очнулся. Не знаю, сколько времени прошло, вряд ли больше часа – слишком пахло дымом, горелой кожей, горелой резиной.
– Не шевелитесь, масса, – сказал Андрэ. – Вам надо полежать. Еще полчаса как минимум. И не открывайте глаза, это пока опасно.
Шевельнул левой половиной лица. Щекотно. Не жжет.
– Простите, масса, еще немного.
И еще укол.
Опять очнулся.
Открыл глаз. Глаз был цел. Открыл второй. Цел. Надо мной стоял Андрэ. Мой верный и добрый Андрэ, в одной руке пузырек с биогелем, в другой ножницы.
– Все в порядке, масса, – сказал Андрэ. – Я вас немного восстановил, пока вы спали.
Подсунул мне зеркало. Я сел. Поглядел. Никакой разницы. С лицом до выстрела.
Я пощупал. Кожа свеженькая. И мышцы под ней ничего, эластичные, все-таки биогель – удивительная штука, нанороботы – лучшее изобретение человечества после паштета с сыром и с луком.
– Как вы себя чувствуете, масса? – спросил Андрэ.
– Отлично. Так, немного…
На самом деле отлично себя чувствовал. Только вот на полу… Такая горелая куча, мясо-пластик-каучук, Андрэ срезал это с меня. Надо выкинуть.
– Где ружье?
Андрэ подал мне оружие. От него мало что осталось – стволы разворочены посередине. Оба. Хотя стрелял из одного. Даже ложе расщепило. Понюхал. Порох, гарь. Заглянул в левый ствол, повернулся в сторону Луны, там Шлоссер и прозрительное зеркало, ни того ни другого не увидел. Ствол был плотно забит. Чем-то. Я достал из сундука другое ружье – у меня всегда неплохой запас оружия, вытянул шомпол и выбил из ствола препятствие.
Черный сплавленный кусок, явно лишний. Поднял, принялся изучать.
Андрэ послушно торчал рядом.
Так, явно из-за этой обгорелой штуковины ружье взорвалось. Только непонятно, что это за ерунда…
– Что это?! – я сунул Андрэ под нос обгорелый кусок.
– Вам, масса, нужен тонкий анализ?
– К черту тонкий, давай поверхностный!
Андрэ взял кусок и несколько секунд разглядывал его на железной ладони.
– Это жук, – сообщил он. – Судя по останкам, из рода сильфид…
– Каких еще сильфид?! – постепенно я приходил в бешенство.
– Сильфиды, – подтвердил Андрэ. – Если желаете, могу рассказать подробно.
– Не надо… Они тут водятся?
– Южная Америка входит в ареал распространения.
Понятно. Жук мог вполне заползти в ствол, жуки тупые. Я пощупал лицо. Уже почти как свое. Со мной периодически такое случалось – на реконструкциях
Покушение?
Что-то рано… Покушение должно случиться в конце, сейчас еще не время. Значит, жук сам, добровольно.
Я приказал себе думать, что жук сам, и все-таки лег спать, предварительно проверив все остальное оружие. В нем жуков не нашлось, все в порядке было.
Хотя, судя по всему, события, кажется, вступали в активную фазу. Спал я плохо. Чесался. Ворочался. Видел во сне Октябрину. Она играла на арфе.
Глава 6
Заговор
Пальма – чрезвычайно неудобное дерево. Какое-то все неровное, колючее и дурацкое, не то что береза. Пока лез, весь исцарапался и вообще подверг жизнь опасности – по пути на меня напали два здоровенных пальмовых вора, каждый чуть ли не в полметра! А еще говорят, что пальмовые воры не лазят по пальмам! Еще как лазят! Еле отбился. Кстати, Потягину пошло бы такое прозвище – Пальмовый Вор…
И висеть на пальме неудобно, все время вниз съезжаешь, пришлось привязываться ремнем. Вообще долго устраивался, мучительно, все на палящем солнце, когда приложил к глазу длинное стекло, даже обжегся – так все раскалилось. Рабочий полдень, ничего не поделаешь.
Мои коллеги трудились. Старались вовсю. Вот Потягин, эрудит, активист клуба «Батискаф»! Шагает вдоль неровной шеренги ботов, стучит плетью по их железным спинам, что повышает производительность труда почти в два раза – боты начинают махать мачете гораздо чаще и попадать по тростнику точнее. Я специально попросил Шлоссера, чтобы он их так запрограммировал – урезал обычную производительность почти в восемь раз. То есть чтобы они почти не работали, как сонные мухи передвигались бы. А если начинаешь лупить…
Это смотря как лупить. Если просто – то скорость работы повышается значительно, но все-таки не очень быстро. Если надсмотрщик хлещет ботов с яростью – то отдача повышается на треть. А если ввести усовершенствования? Усовершенствований ведь может быть много разных, тут полет технической мысли ничем не ограничен, все, как говорится, в ваших руках!
Есть, кстати, еще и другие способы повышения производительности труда – например, можно перевести бота на урезанный энергетический паек – и, как ни странно, он будет работать лучше! Но тут надо быть осторожным – батареи могут разрядиться, соблюдать баланс надо – между плеткой и отключением питания.