Звездопад. В плену у пленников. Жила-была женщина
Шрифт:
Я боялся, справимся ли мы с Гвинией, но все вышло хорошо. Гига крепко обмотал веревкой рога и морду Гвинии, веревку пропустил между задних ног быка и сильно потянул. Гвиния возмутился, замотал головой. Но от каждого движения веревка еще туже затягивала его. Он пошатнулся и упал на передние колени. Попытался встать, но опутанные задние ноги не слушались, вывернутая голова все сильней прижималась к плечу, еще одно усилие — и он завалился на бок. Гига споро сунул ему под ноги колоды, схватил
Я бросился в кузницу, вынес гвозди для подков.
— Вот так держи! — показал мне Гига, потом клещами выдрал из копыта остатки старых подков и выскреб и очистил копыто.
— Подбери там подкову побольше! — Меж пальцев левой руки он зажал гвозди в точности так, как делал это его отец.
Я выбрал самую большую подкову, но и она оказалась маловата для Гвинии.
— Делать нечего, — сказал Гига, — подкуем этим. Подвинь-ка плошку поближе!
— Ладно, подковывай, — согласился я, поднося ему огонь.
Гига направил гвоздь в подкову чуть наискосок, чтобы не вогнать его слишком глубоко, и, подставив под копыто головку клещей, осторожно ударил по гвоздю молотком.
Гвиния рванулся, дернул связанными ногами. Я отскочил в сторону, думал, что Гвиния разнесет колоды, разорвет путы, но Гига не тронулся с места: стоял и ждал.
— Хватит, — сказал он потом. — Молодец, хватит.
Наконец бык угомонился, и Гига снова взялся за работу. Он легонько стукал по гвоздю до тех пор, пока не вогнал его почти по шляпку, и тогда еще раза два ударил посильней. Острый конец гвоздя вылез сбоку из копыта, и, когда Гига умело загнул его клещами и молотком плотно прижал к копыту, я удивленно заметил:
— Прямо как настоящий кузнец!
Гвиния сопел, дрыгал ногами, но Гига продолжал свое дело спокойно, как его отец.
Когда Гига принялся за второго быка, я напомнил про его больное копыто.
— Посмотрим, — ответил он, опутывая быку ноги.
— Не заходи сзади, Гига, он лягается! — предупредил я.
— Ничего, быки почти все бодаются или лягаются! — Он взял у меня коптилку и стал осматривать больное копыто.
— Удержит гвоздь-то?
— Кто его знает! Но без подковы хуже. Надо попробовать.
Когда Гига приступил к работе, коптилка вдруг стала гаснуть.
— Что с ней?
— Не знаю. — Я взболтнул коптилку. В ней не было керосина. — Керосин кончился.
— Вытяни фитиль, может, успеем подковать.
Фитиль скоро догорел, опять пришлось выковыривать его гвоздем.
Пламя вспыхнуло ярче, и я заметил за собой чью-то тень. Я обернулся и вздрогнул: рядом со мной стоял Клементий Цетерадзе. Встретив мой взгляд, он заулыбался.
— Молодцы,
Теперь и Гига оглянулся на голос.
— Вот что значит настоящие парни. Хорошего быка по походке видать, а птицу, как говорится, по полету узнаешь. Из вас настоящие люди вырастут, факт!
Коптилка совсем погасла, фитиль сухо тлел без огня.
— Керосину бы не мешало подбавить, ребятки.
— Где его возьмешь, — проворчал Гига, бросил на пол клещи и молоток и вошел в кузницу.
Не глядя на Клементия, я опять принялся вытягивать фитиль.
— Брось коптилку! — сказал Гига. — Я резину зажгу.
— Ай да молодец! — опять восхитился Клементий. — Вот уж молодец так молодец: и керосина нет, а он что придумал. Ну и ребята!
Гига подпалил старую рваную галошу, сунул ее мне в руки и снова принялся за работу. Галоша горела с треском и воняла.
— Золото, а не ребята, ей-богу! — не унимался Клементий. — Мой малый вон вам ровесник, а ни на что, кроме как пожрать, не годится. Сам я больной человек, пешком ходить не могу, разве что на арбе, а Буду хоть бы что! Не помощник он, нет.
Пока Клементий жаловался на пасынка, Гига загнал гвоздь быку в больное копыто; бык чуть не обезумел, забился, дергая ногами, застонал утробно.
— Ты смотри! — возмутился Клементий. — Тебя ж подковывают, дурень ты здоровый, ведь не режут.
Бык все дергал ногами и пытался встать. Пришлось вытащить гвоздь клещами. Но и с этим Гига скоро справился. А Клементий опять свое гнул:
— Вот ведь какое дело. Сам я ходить не могу, бык у меня не подкован. Так что кругом порядок!.. На что я теперь гожусь?
Гига молчал.
Клементий тоже немного помолчал, с интересом следя за нашей работой.
Едва мы выпростали ноги быку и он поднялся, Клементий подошел к Гиге и, заискивающе посмеиваясь, спросил:
— Моих-то быков когда пригнать? А, сынок?
— Каких еще быков? — Гига поглядел на Клементия, словно только сейчас его увидел.
Клементий опять засмеялся и подмигнул Гиге: понял, мол, твою шутку.
— Быков, милый, моих быков. Месяца полтора, как ты сам их подковывал. Неужели забыл?
— И двух недель не прошло, — поправил Гига.
— О-о, помнишь, значит, дай бог тебе здоровья!
Гига собирал инструменты, гвозди, подковы.
Клементий тоже присел на корточки и принялся старательно помогать ему.
— Ты смотри, погнутый гвоздь торчит, не ровен час, завалишь быка, напорется брюхом, кто будет отвечать? Кузнец. А при чем тут кузнец, скажи на милость, он один на всех. Гогита, посвети-ка сюда! Во, видал!.. — Он подобрал старую подкову. — Ну-ка, дай-ка еще огоньку…