Звездопад. В плену у пленников. Жила-была женщина

Иоселиани Отиа Шалвович

Обер-лейтенант и не пытался допросить пленниц. Дороги назад нет, и как бы он не был доволен показаниями пленниц, Максу придется возвращаться той самой тропой, по которой он забрался сюда. Ему интересно было узнать, почему эти женщины оказались среди ночи на чертовых тропинках, но Макс не страдал чрезмерным любопытством, времени же оставалось так мало, что расходовать его на праздные вопросы было бы слишком расточительно.

Сворачивали лагерь довольно долго.

Шнайдер был в полной растерянности. Он знал, что обер-лейтенант винит его во всем, но командир, походя, обронил две-три иронические фразы в его адрес, чем и ограничился. Это еще

больше напугало унтер-офицера. Он метался по площадке и, не смея громко командовать, свирепо таращился на солдат. Штуте он избегал, хотя в глубине души люто ненавидел его. Когда они взяли пленных, капрал молчал. Шнайдер не очень огорчился по поводу того, что пленными оказались женщины. Ему было приказано захватить местных жителей, и задание он выполнил. Конечно, тех двух, что убежали, нельзя было выпускать, но это легко говорить при свете дня, а тогда… Теперь дело обернулось худо, и все беды, которые им придется пережить, будут валить на него. А Штуте вышел сухим из воды.

Все в десанте знают цену Гансу.

Ганс Штуте вырос в Баварских горах, и в Германии не много найдется альпинистов его класса. Это вам не Шнайдер, наспех обученный на ускоренных курсах!..

Унтер-офицеру любой ценой нужно было завоевать расположение командира. Он давно знал обер-лейтенанта и немало удивился тому, что Макс не наказал участников ночной операции, да и к пленницам отнесся очень мягко, едва ли не галантно по нынешним временам…

— Шнайдер!..

Резкий голос обер-лейтенанта зажег искорку надежды в душе Шнайдера. Он молча вытянулся перед командиром.

— Ты возглавишь цепочку.

Шнайдер повернулся, готовясь бежать.

— Погоди, пойдешь осторожно… Бегать не надо, мы очень спешим. Ты меня понял?

Когда Шнайдер спустился к роднику, солнце клонилось к закату. Оставленные внизу кони щипали траву, проросшую между камнями. Сверху медленно, с предосторожностями спускался десант. Перед пленницами шел Клаус Бауман, позади них — Ганс Штуте.

У родника женщин посадили на коней. Таков был приказ командира, и Шнайдер опять недоуменно пожал плечами.

Обер-лейтенант выделил двух снайперов — их груз навьючили на лошадей — и приказал им идти впереди цепочки. Этих снайперов, Вальтера и Иогана, командир берег как зеницу ока. Вот и прошлой ночью, когда Шнайдер, не смыкая глаз и каждую минуту рискуя свернуть шею, таскался по чертовым тропинкам, снайперы спали под крылышком у обер-лейтенанта, в большой пещере. Обер-лейтенант понимал, что даже крупнокалиберной батарее не пошатнуть этих гор. Здесь один меткий выстрел стоил десяти танков.

Обер-лейтенант, казалось, не спешил и не нервничал. Ганс Штуте с удивлением наблюдал за ним — такое самообладание удивляло его. Макс умел воевать, и его огорчения по поводу невысокого чина показались Гансу обоснованными — он даже мысленно посоветовал себе держаться осторожнее с этим человеком. Особенно удивляло его отношение обер-лейтенанта к пленницам. Мать, покинувшая отца, и изменница-жена внушили Максу презрение к прекрасному полу. Он не уважал женщин. Нынешнее его поведение диктовалось умом.

Когда цепочка потянулась вверх по тропинке, идущие впереди снайперы вдруг остановились. Один из них распластался на камнях, подполз к небольшому валуну на краю тропинки и выглянул. Обернувшись, он что-то сказал второму и рукой показал на каменную стену, вознесенную над тропинкой. Второй снайпер пополз назад и, добравшись до обер-лейтенанта, сообщил, что Иоган кого-то заметил.

— Что скажешь, Вальтер? — казалось, даже это известие не взволновало Макса. — Как нам быть?

— По тропинке не подняться, герр.

— Но и здесь оставаться нельзя.

— Пока что можно…

— Я думаю, не долго… — обер-лейтенант призадумался, — Шнайдер!

Унтер-офицер щелкнул каблуками.

— Как вам кажется, сколько человек от вас сбежало?

— Двое, герр.

— А скольких вы убили?

— Одного.

— Убили?

— Да, герр, он упал с коня в пропасть.

— Вальтер!

— Слушаюсь!

— Что делать? Поделись своими соображениями.

Обер-лейтенант всегда интересовался сообщениями своих подчиненных. Он знал, что солдат, оставшись один, поступит так, как считает нужным, к тому же свое решение он исполнит с большим старанием и толком.

— Надо подняться на скалу, герр обер-лейтенант, и сверху расчистить дорогу! — Вальтер замолчал, глазами отыскивая кого-то.

— Что нам мешает?

— Нужна помощь Штуте.

— Ганс, — мягко сказал Макс.

Ганс осторожно обошел пленниц и вышел вперед.

Глава двенадцатая

Тутар осторожным наметом скакал по опасной тропе. Он знал, что в любую минуту может столкнуться с немцами. Вероятность столкновения с каждым шагом увеличивалась.

Тутар решил при появлении немцев отступить, укрыться и дождаться их в засаде. Он знал, что немцы не так глупы, чтобы подставить голову под его пули, но в конце концов они вынуждены будут идти вперед: назад дороги нет, одна только тропка, уводящая в турьи скалы — оттуда через хребет не перевалить.

Он знал, что у подножия скал бьет родник, а над родником в скале зияют две пещеры, в которых обычно ночевали охотники.

Тутар хорошо помнил, как однажды они с отцом заночевали там. В большой пещере лежала вязанка хвороста. Они сожгли ее, а взамен оставили новую. Таков закон охотников… Завидев стадо туров, охотник не выстрелит в вожака… А столкнувшись с врагом, лучше стрелять в командира. Однако пока не видно ни командира, ни подчиненных.

А дорога… Да какая к черту дорога! Если бы не осторожные горские кони, тут и пули не надо — смерть поджидает на каждом шагу.

Тутар придержал коня. Встреча, по его расчетам, была близка. Сейчас лучше влезть на скалу и оглядеться. По его предположениям, сверху он увидит пещеры. Родник — тот пониже, его, наверное, не увидать.

Он спешился, дедовское ружье повесил на луку, а карабин закинул за спину. Не найдя на скале опоры для рук, встал на седло и полез по отвесной скале. Полз он медленно, тщательно нащупывая трещины, выступы и щели. Чем выше он взбирался, тем труднее было ползти. Наконец перевалил через вершину и глянул на другую сторону, откуда едва доносился шум рек. Сердце у него оборвалось. И с этой стороны скала отвесно уходила вниз.

Он попробовал отползти в сторону, но почувствовал ненадежность опоры и тут же отстранился.

Камень все-таки снялся. Сперва скатился немножко, задержался, словно раздумывая, потом сорвался и покатился с сухим, кремневым стуком. Тутар посмотрел вслед и по другую сторону ущелья увидел на скале парашют. Сквозной ветер, гуляющий вдоль ущелья, раздувал угол парашюта. На стропах висел человек.

Парашютист не шелохнулся.

Может быть, немцы надеются, что парнишка обманется, начнет палить в мертвого и выдаст себя? Так нет!.. Если фриц жив, скорее он выдаст себя…