Звезды без пощады
Шрифт:
Какое, он не пояснил, хотя Сергей в повисшем на минутку молчании ожидал подробностей.
— С девушками, что были со мной, увидеться позволите? — спросил мичман.
— Нет, — отрезал Гудвес. — Про рыженькую можешь сразу забыть.
— Владислав Михалыч! — раздалось от входа. — Михалыч!
Перец повернулся. Между простенком и ящиками в комнату протиснулся худощавый тип в камуфляже.
— «Жуки»! В третьем и втором секторе! — выпалил он. — Явно гребут к площади.
Протянув Лугину нож, Перец выматерился и распорядился:
— Давай бегом. Как договорились: наших за стену, работников в яму. Да, и главное, штрафников по периметру. Пусть, суки, пользу приносят.
— Вперед, отрабатывай! — Гудвес толкнул мичмана за чернявым. — Станешь между воротами и карьером.
Издалека донеслись ружейные выстрелы, где-то поближе
— Сюда вали, — теперь чернявый направил Сергея вдоль стены форта к карьеру.
Гудвес давал крикливые команды столпившимся у арки дружинникам. Влад направил двоих автоматчиков к жилому кварталу.
— Здесь будешь стоять, — чернявый схватил мичмана за рукав и указал на участок у кромки карьера. — Не вздумай дернуть — обещаю похуже, чем смертный приговор.
Сам, не задерживаясь, побежал к пенолитовым выростам, похожим на руины двухэтажного здания. Рабочие, недавно с усердием таскавшие, укладывавшие строительные блоки, гуськом потянулись к спуску в карьер — по существу продолговатую выработку метра два с половиной — три глубиной. От хаток по северной стороне площади к форту спешили переселенцы. Колонна человек в триста в фиолетово-сером сумраке ненастоящего неба. В основном вооруженные мужчины из дружины или мытари — их выделял тщедушный и чем-то хитроватый вид, но мелькало среди них немало женщин и детишек. Нерасторопных подгоняли сердитые окрики дружинников. Пожилая дама в велюровом пальто с маленькой девочкой на руках не устояла на ногах. Ее бы точно затоптала напиравшая по узкому проходу толпа — слава богу, парень помог. Подхватил сначала расплакавшуюся девчонку, цеплявшуюся на куклу, затем кое-как оттянул в сторону неуклюжую виновницу происшествия.
От зеленовато-бурых и темно-синих простенков, огороженных в промежутках веревками и кусками полиэтилена, двинулась цепочка человек в сорок, понуро, вовсе не расторопно — штрафники. С двух сторон их замыкали люди Перцовской дружины, взбадривая ленивых прикладами. Уже ближе к форту штрафных разделили на три части. Меньшую погнали в обход карьера, к тому месту, где стоял мичман, две других спешили замкнуть северный и западный проходы. Тогда и появились «жуки» — те самые машины, что забирали людей, упаковывая их шелестящую обертку. Два неспешно по Ленинскому проспекту, три с северной стороны. Вскоре Сергею стал понятен не слишком мудрый замысел администраторов: укрыть своих в форте, работников в яме — авось пронесет, а штрафниками кое-как перекрыть проходы. Расчет тупой как обух: эти механические звери наберут в кузовки неугодных, вроде его, Лугина, ребят, а остальных не тронут. Воевать с жуками Перцовцы не собирались, в прошлых столкновениях усвоив: пули здесь бесполезны. А что кафравские машины безколесные и передвигаются, не касаясь поверхности на какой-то нечеловеческой силе, администраторы почему-то в расчет не брали. Но ведь это могло стать важным: воспарит такая машина над невысокими стенами форта, и все его обитатели как на ладони, да не в рассыпную, а плотной кучкой: хватай хоть всех и упаковывай в инопланетный целлофан. С еще меньшими усилиями «жуки» могли достать работников в карьере. В общем, прятаться от роботов смерти таким способом все равно, что укрываться за оврагом от боевого вертолета: авось не перескочит. Дурость!
— Скорей, граждане! Вдоль стены бегом! — наставлял бородатый в фуражке.
Дружинники, сопровождавшие «своих» к форту, нервно озирались: «жуки» с проспекта Ленина уже вырулили на площадь, и те, что перли прямиком от биотронов, тоже были недалеко. Стало понятным: часть народа так и не успеет скрыться за стеной.
Лугин в сторону толпы головой больше не вертел. Смотрел во все глаза на нечеловеческие экипажи, добравшиеся противоположной стороны карьера. Страх — штука малоуправляемая. Он как холод — просто есть и все. И ничего не можешь поделать, когда он крадется по телу, скручивает тебя шершавыми щупальцами, вонзается иглами под кожу. Еще хуже, когда ты не способен ни бежать, ни сражать с объектом своего страха; пусть без шансов на избавление, но хотя бы отчаянными сокращениями мышц доказывая самому себе, что ты еще человек. Сергей вынужден был неподвижно стоять, заслоняя собой других и наблюдая за приближением машины. Он — всего лишь беспомощная жертва злым, непостижимым богам звездолета. Рука потянулась к ножу. И вспомнился Дениска, умиравший на зеленой земной
Ближний «жук», тускло поблескивая полосой металла под прозрачной секцией-головой, пошел над краем карьера. Кузовок чудовища выглядел пока пустым. Значит точно, пришел за жатвой именно на площадь. Вдруг замедлил ход, качнулся. И выстрелил темным жгутом. Легко достал до дна карьера. Один из несчастных работников, еще трепыхался в воздухе несколько секунд, и орал, захлебываясь. В кузове затих. Зашуршала обертка.
«Не глупо ли здесь торчать, прикрывая собой сволочные задницы администраторов? — подумал Сергей, сжимая-разжимая вспотевшей ладонью рукоять бесполезного ножа». Может быть, стоило пуститься наутек, и пока шла такая заваруха, затеряться где-нибудь в биотронах. Гудвес убеждает, что исчезнуть с Нововладимирска нельзя. Как знать… Вдруг профессор Чудов прав, и у западной границы имеется туннель в еще одну пещеру. С другой стороны, побеги он, и кто-нибудь шустрый из дружинников непременно догонит автоматной очередью. «Жуков» пули не берут, а списанного с флота мичмана очень может быть.
Второй робот смерти вдруг развернулся и пошел прямо через карьер.
В следующий миг стряслось то, что все-таки заставило Лугина отвлечься от мрачного созерцания машин-убийц.
— Сережа! — услышал он вскрик недалеко слева. И вздрогнул, узнав голос Хитровой.
Мичман повернулся, увидел ее, вырвавшуюся из отставшей группы, что направлялась к форту.
— Назад! — заревел он ей, взмахивая руками, как мельница крыльями. — К чертовой матери, дура помешанная!
А она, увернувшись от вставшего на пути дружинника, бежала к нему. За ней вдогонку бросилась Ира Красина.
Ну что за идиотки бывают эти бабы! То впадают в истерику и трясутся со страха по всякому пустяку, то совсем мозги у них выворачивает наизнанку, и они остаются слепыми к самой что ни есть смертельной опасности. Взбалмошная Лисичкина со всех ног неслась к редкой цепочке штрафников. Метрах в сорока позади Лугина стрельнул длинным жгутом «жук», цепляя очередную жертву.
— Сереженька! — взвизгнула Хитрова, прошмыгнула мимо мужика в меховой безрукавке и бросилась Лугину на грудь, словно безумная птица со всего лета в стекло. — Думала, убьют тебя! — выдохнула она, обхватывая руками его шею.
— Так убивают, — сердито отозвался мичман. — Ну-ка дерр… — он не смог договорить — ее губы закрыли ему рот. Но когда Лугин оторвал эту рыжую стерву от себя, то высказался от души:
— Дергай отсюда, идиотка! Чтоб я тебя и в страшном сне не видел! — едва сдержался, что ты не укрепить мысль добрым матом.
— Идем отсюда! Прошу, вместе! — она вцепилась в оттопыренный ворот его бушлата.
Жужжание кафравской машины слышалось так близко, что казалось, от него вибрируют кости. Лугин бросил взгляд вправо чуть назад: чудовище уже прошло карьер и резко изменило направление, приближаясь к Ирине. Красина в испуге ахнула и застыла, будто замороженная, закрыв лицо руками.
— Ира! Не стой там! Ира! — рванувшись от Лугина, вскрикнула Хитрова. И сама замерла, раскрыв рот и не сумев выдавить даже слабый звук: тонкий жгут вылетел из головной части робота и ударил Красину в живот. С противоположного борта «жука» выскочил еще один отросток, хватая дружинника, того, в кожаной куртке, который пытался вернуть Хитрову с подругой к форту.
Страх, ледяными рукавицами державший Сергея секунду назад, растворился без следа. Лугин бросился по краешку карьера в обход кафравского монстра. Надеялся перерезать чертово щупальце ножом, хотя бы как-нибудь попытаться освободить Ирину. Только до Красиной мичман не добежал. Что-то твердое ударило в солнечное сплетение, больно, словно острием лома. Тело встряхнуло электрическим разрядом и свело сумасшедшей судорогой, от которой едва не полопались мышцы. Он увидел уходящую из-под ног землю, недостроенную стену форта, с жавшимися друг к другу людьми. Потом будто провалился в темную холодную яму. Размытый свет ненадолго прокрался в глаза: перед ними возникло бледное с синевой лицо Ирины. И снова темнота. Без звуков, без запахов, зато до краев наполненная электрической болью — она вырастала из солнечного сплетения. «Вот я и высунулся… Как Дениска поймался на ярость… Чайка-поморник не спит. Она всегда рядом, только и ждет своей минуты, наблюдая за нами из холодной мглы. Ничего не скажешь, острые у нее когти, — тихим шепотом прошло в угасающем сознании».