Звезды без пощады
Шрифт:
— А чего ты Мякушева так настойчиво все расспрашивал? УАЗик, Кузьмино… — поинтересовалась она, зябко кутаясь в куртку.
— А того… — Лугин помедлил. Говорить ей — нет? Язык прямо зудел сказать. И с кем поделиться, если не с ней: она и Света — два самых близких человека здесь. — Того, что, возможно, он из тех, кто моего друга Дениса убил, — будто не своим голосом, прошипел он. — Или знает этих подонков.
— Он?! — изумленно выдавила Красина.
— Пока об этом молчок, — Сергей поднял палец. — Я дурку свалял, что здесь начал его расспрашивать про тот вечер. Не надо было…
Из конца коридора раздался возглас Кирилла. Черновол и другие поспешили к нему, и Лугин понял: милиционер
Когда Сергей с Ириной подоспели к затянутому «паутинкой» кругу, Мякушев все стоял в слоях вонючего дыма, сжимая свой плазмомет с видом всемогущего Рембо. Как он вынес это «благоухание» и чем дышал, непонятно. Может, как выразилась Верочка, токсикоман? Справа от круглого канта темнела закопченная дыра, глубокая и, если приглядеться, сквозная: с той стороны сочился слабый фиолетовый свет.
— Вот и пи. дец! — с удовлетворением высказался Мякушев. — Получилось, ребята!
— Ну, мастак! — похвалил Черновол.
— Будет надо, весь звездолет их проплавим. Насквозь! Суки горбатые! — не скрывая удовольствия, заверил Кирюха и пригрозил кулаком куда-то вверх, адресуя угрозу инопланетянам.
— Чего там? Биотроны? — Вера пританцовывала от любопытства, норовя разглядеть, что творится с той стороны. — Биотроны, мальчики?
— Говнетроны, бип-бип тебе на язычок, — Тарас оглядел еще горячий туннель, длившийся метров пять в стене, и отверстие, за которым угадывалось какое-то пространство, серое от не развеявшегося дыма. — Надо бы еще пару раз ужалить, Кирюш, заметил Черновол. — Иначе не пролезем.
— Это мы щас. Задницу убери, — Мякушев просунулся в дыру и двумя плазменными залпами снес лишний пенолит на выходе. Нормальная теперь дыра — почти метр в диаметре. Человеку оно как раз, а кафры застрянут.
— Господи, помоги! — прошептал Николай Степанович. — Огради от неприятностей.
Максим Ляхов набрал побольше воздуха и двинул в проход сразу за милиционером, не дожидаясь, пока вытянет дым. Когда в Серафимцев стал на четвереньки и тоже изготовился ползти, с той стороны раздались возгласы Кирилла вперемешку с радостным матом армейского капитана.
— Ну, чего, биотроны?! А?! Биотроны?! — взвизгнула Миронова и принялась отталкивать медлительного Володю.
— Подожди ты! — засопел тот, оглянулся на нее и полез, пыхтя, стараясь не уделать сажей без того измазанную куртку. Когда вылез, тоже позволил себе пару нецензурных выкриков. И чего ж было не заматериться, если глаза не ожидали увидеть такую прелесть? И рот сам заговорил:
— …!!!
Поначалу Серафимцева охватило ощущение, словно из канализационного стока он попал точняком в главное хранилища форда Нокс. Только не золотые слитки поблескивали здесь ровными рядками, а штуки куда большей ценности. Верочка, выпрыгнув следом за ним, залопотала на ломаном английском, всплеснула руками и бросилась к ближнему простенку. Мякушев решительно ее отстранил.
— Ручки загребущие за спину! — рявкнул он. — Только попробуй что-нибудь хватануть — выломаю вместе с ключицами. Вот так, граждане! Без паники и лишних движений, — сказал он, повернувшись к Володе и его другу.
— Арсенал, надо понимать, Сереж, — Черновол усмехнулся сквозь бороду Лугину.
— Дальше там смотрели? — мичман кивнул на загибавшийся вправо проход.
— Еще нет, — Ляхов только сейчас понял, что минутное восхищение напрочь выбило из башки чувство опасности. А ведь там, за поворотом вполне мог быть сторожевой пост кафравцев или чего похуже. Не должны такие интересные вещицы храниться без надлежащей охраны, хотя бы элементарного надзора! Даже в разгильдяйский частях российской армии не встретишь подобной беспечности.
Тараса одолели похожие мысли. Не сговариваясь, вместе с Лугиным они достали стволы и двинулись к углу, отделанному крупными квадратами глянцевой плитки. Справа и слева в шесть рядов тянулись ниши, вроде тех, на которых лежали тела, завернутых в пленку землян. Только поуже, уставленные в безупречном порядке разными занятными штуковинами. Были здесь и плазмометы, точно такие, как у Мякушева, и похожие на них, только толще, с двумя рукоятями, удобными для лап кафров, и что-то подобное массивным ружьям, и совершенно дурные агрегаты — этакие гармошки с множеством блестящих рычажков и ребристой трубкой. Скорее всего, прав Черновол: здесь арсенал, и все это — оружие и сопутствующее барахло не мирного назначения. Хотя ряд скляночек из розового стекла или пластика с золотистыми загогулинами, выглядел так, будто перекочевал сюда из магазина дорогой парфюмерии. И напротив чаши с зелеными лепестками не выглядели агрессивно, чем-то напоминали громадные артишоки. Лугин задержал взгляд на тугих свертках, стянутых крест-накрест ремешками. Комплекты одежды для космо-тролей? А вот что-то типа гламурных очков. Вещи хотелось рассмотреть внимательнее, и они манили к себе, как только может притягивать опасная тайна, но тратить на них внимание сейчас недопустимо. Рядом поворот и оттуда какие-то звуки. Будто тяжелые вздохи или шум кузнечных мехов.
Тарас остановился, держа наготове своего «Стечкина». Емкий магазин, после мародерства Мякушева, снова был полон, и еще в кармане валялось с пяток патронов. Лугин чуть опередил бородача — не каждый же раз Черноволу первым голову выставлять — поднял обрез и выглянул из-за угла. Как выглянул, так и замер, едва не дернув спуск. В арке стояло шесть карем-кафравцев, одетых в черные с лиловыми вставками костюмы. Чуть дальше в полумраке огромный металлический конус, по которому будто плескался отраженный свет.
5
Так оно обычно бывает: сначала радости полные штаны, потом крутой облом. И руки-ноги вот-вот проберет мандраж. И спрашиваешь маму: «зачем ты меня родила?». Черновол, он умный. Что впереди дела хреновые, догадался сразу, но звука не подал. Другой бы с идиотскими вопросами попер или сам высунулся, а Тарас просто замер, весь во внимании и полной готовности. Черные глаза строгие, морщина сосредоточения от переносицы, и «Стечкин» как стальной придаток руки. Сергей тихонько выдохнул, словно с сожалением расставаясь со струйкой воздуха. Кафров шесть почти рядом… Шесть ли? Другой-то край зала он не видел. Впрочем, какая разница: шесть или тридцать шесть, если пары их достаточно, чтобы навсегда прервать нахальное шествие землян по кораблю. Мичман отступил на шаг. Самым сердечным желанием было: тихо-тихо и сейчас же назад и в дыру, проплавленную Мякушевым. Конечно, возле узкого лаза образовалось бы столпотворение, и кафры накрыли бы почти всех. Но кто успел, тот жопу спас. Все-таки одно странно… Чего инопланетники до сих пор торчали столбами? Неужели не слышали визга Мироновой, и бодрых матов Кирюхи с Ляховым. Ведь те на радостях орали, будто их глотки имели прямой выход на громкоговорители. Здесь Лугина тронуло маленькое подозрение, что те, шестеро, вовсе не кафравцы, а…
Не маяча без толку обрезом, он опустил его и выглянул еще раз. Осторожно, не дыша, едва поймав в поле зрения первых двух черных чудовищ. И догадка начала находить подтверждение. Сергей позволил себе высунуться из-за угла наполовину. Ну точно: все шестеро стояли неподвижно в одинаковых позах как огромные безухие Микки Маусы в магазине игрушек. Не карем-кафравцы это, а их скафандры! Вот такая валерьянка для едва не перегоревших нервов. За мичманом, притомившись от неопределенности, завозился Черновол.