Звезды Эгера. Т. 1
Шрифт:
– В долине по большаку идет турецкий отряд, – доложил один из разведчиков.
– Походным строем идут, – добавил второй.
– А далеко они? – спросил Добо.
– Далеко. Не раньше чем через два часа сюда доберутся.
– Сколько их?
– Человек двести.
– По большаку идут?
– По большаку.
– Тоже с невольниками?
– С невольниками, и множество телег гонят.
– Эх, собаки! Должно быть, это тыловые отряды Касона. Была не была, нападем на них!
Большак поднимался к Мечеку широким извилистым полотном. Добо высмотрел для своего отряда такое место, где выступ скалы заслонил изгиб дороги. Здесь можно было устроить засаду и внезапно напасть на турок.
– А не мало нас? – спросил веснушчатый молодой солдат с русыми волосами. Видно было с первого взгляда, что он неженка.
– Не мало, Дюрка, – насмешливо ответил ему Добо. – Мы как ударим – некогда им, окаянным, будет считать, сколько нас. К тому же и стемнеет. А если и не перебьем их всех, и то не беда. Хватит того, что разгоним. В деревнях расправятся с каждым поодиночке.
Вдали на повороте дороги показался длинный обоз освобожденных Добо невольников.
Добо взглянул на Гергё:
– Видно, зря толковал я, чтобы они не ездили по большаку.
Он отрядил навстречу обозу солдата; велел передать, чтобы поворачивали обратно к Печу, а оттуда ехали бы на восток или на запад, но только не на север и не на юг.
Видно было, как солдат подъехал к путникам, как обоз остановился и как одна, вторая телега, а за ними и весь обоз повернул обратно.
Добо опять посмотрел на Гергё.
– Черт побери, – проворчал он с досадой, – куда же мне девать мальчонку?
Священник остался с турком наедине.
Турок стоял под дубом и, потупив глаза, смотрел на траву. Священник остановился шагах в десяти от него, опершись на копье. Некоторое время слышалось громыханье телег, потом настала тишина.
Турок поднял голову.
– Подожди убивать меня, – забормотал он побледнев, – послушай, что я тебе скажу перед смертью. Пояс на мне набит золотом. За такую богатую добычу ты хоть похорони меня.
Священник не отвечал, равнодушно глядя на турка.
– Когда повесишь меня, – продолжал Юмурджак, – выкопай яму под этим деревом и похорони так, чтоб я сидел в могиле. Поверни меня лицом к Мекке [18] . Туда, к востоку. Сделай это за мои деньги.
18
Мекка – город в Аравии, считающийся у мусульман священным.
Больше он не проронил ни слова. Молча ждал, когда накинут ему петлю на шею.
– Юмурджак, – заговорил священник, – я слышал вчера, как ты сказал, что мать твоя была венгеркой…
– Да, – ответил турок, и взгляд его оживился.
– Стало быть, ты наполовину венгерец?
– Да.
– Тебя в детстве похитили турки?
– Ты угадал, господин.
– А где?
Турок вздернул плечами, уставился в пространство:
– Я уже забыл.
– Сколько тебе лет было тогда?
– Я был совсем маленьким.
– Отца своего не помнишь?
– Нет.
– И не помнишь, как тебя звали?
– Не помню.
– И никаких имен с детских лет не припомнишь?
– Нет.
– Странно, что ты не забыл венгерский язык.
– В янычарском училище было много венгерских мальчиков.
– А ты не знал мальчика по имени Имре? Имре Шомоди. Из селения Лак.
– Что-то не припомню…
– Круглолицый, черноглазый, пухленький мальчик. Ему еще пяти лет не исполнилось, когда его похитили. На левой груди у него родинка в виде трилистника – такая же, как у меня.
Священник раскрыл рубаху на груди: пониже левого плеча показались три родинки, слитые наподобие трилистника.
– Я знаю этого мальчика, – сказал турок, – и родинку эту видел у него не раз, когда мы умывались. Только теперь его зовут иначе, по-турецки – не то Ахмедом, не то Кубатом.
– А вы не вместе бываете с ним в походах?
– Когда вместе, а когда и нет. Сейчас он в Персии воюет.
Священник пристально поглядел на турка.
– Врешь!
Он внимательно смотрел на зашнурованные кожаным шнурком красные башмаки янычара, словно размышлял, почему именно порвался башмак на левой ноге и как раз на носке.
– Гад! – бросил священник с презрением. – Ты в самом деле достоин того, чтоб я тебя убил!
Турок пал на колени.
– О господин, пощади, помилуй! Возьми все, что есть у меня, сделай своим рабом! Буду служить тебе покорно, верно, как преданный пес.
– Вопрос только в том – человек ты или дикий зверь? Освобожу тебя, а кто поручится, что ты не будешь снова грабить и убивать моих несчастных соотечественников?
– Пусть Аллах обратит на меня все бичи своего гнева, если я еще хоть раз в жизни возьму оружие в руки!
Священник покачал головой.
Турок продолжал:
– Клянусь тебе самой страшной клятвой, какую только может принести турок!
Священник скрестил руки на груди и посмотрел в глаза своему пленнику.
– Юмурджак, ты говоришь со мной, стоя на коленях у порога смерти, и меня же почитаешь глупцом? Думаешь, я не знаю, что гласит Коран [19] о клятве, данной гяуру [20] ?
На лбу у турка выступил пот.
– Так потребуй что-нибудь от меня, господин! Скажи, что ты хочешь, – я все выполню.
19
Коран – священная книга мусульман.
20
Гяур – у исповедующих ислам презрительное прозвище всех не мусульман.
Священник раздумывал, подперев рукой подбородок, и наконец промолвил:
– У каждого турка есть амулет, который защищает его в боях и приносит счастье.
Турок опустил голову.
– Деньги твои мне не нужны, – сказал священник. – Дай мне свой амулет.
– Возьми, – пробормотал турок. – Он на шее у меня висит. Просунь руку под безрукавку.
Янычар поднял голову. Священник нашел амулет, зашитый в синий шелковый мешочек, сорвал его с золотой цепочки, сунул себе в карман. Затем встал позади турка и разрезал веревку, крепкими узлами стягивавшую ему руки и ноги.