Звезды — холодные игрушки. Дилогия
Шрифт:
До сих пор я был уверен, что название Тень — термин Геометров. Мало ли как можно назвать врага — Тьма, Зло, Тень… Но вот, Снег повторяет то же слово.
Значит, Геометры пытались разобраться в их жизни. Засылали регрессоров, и некоторые таки возвращались. И рассказали достаточно, чтобы испугать неустрашимых поборников Дружбы.
Чем должна быть культура, испугавшая проповедников борьбы-за-мир? Воинственным миром зеленых и технократов? Да никогда! И те, и другие быстро скатились бы к войне на каменных топорах.
Я
Глава 3
Минут десять я мучался с экраном, наблюдая то дурацкие спортивные состязания — бег по пересеченной местности, то несколько вариантов концертов — Снег был совершенно прав, характеризуя их как самодеятельность. А потом догадался потребовать от экрана обратной связи.
— Выполнено, — мягким женским голосом сообщил экран.
Я сразу повеселел. Теперь можно было надеяться, что на просьбу показать этапы развития мне больше не покажут соревнования команд смешанного возраста, от годовалых младенцев до дряхлых стариков. Этот мир явно питал слабость к спортивным игрищам и непрофессиональной эстраде. Самая безголосая земная певичка или посещающий секцию самообороны подросток заткнули бы их всех за пояс…
— Хочу ознакомится с историей планеты, — усаживаясь в кресле, попросил я.
— Обобщенный курс?
— Да.
— Общая продолжительность?
— Э… один час.
— Только документальные материалы? Допустимо ли использовать игровые сцены и реконструкции?
— Ну, если они достоверны.
— Подготовка…
Это был не просто телевизор, конечно. Что-то вроде сетевых телевизоров, которые сейчас в каждом доме в Штатах, да и в России уже частенько встречаются. Я представил, как компьютер выискивает для меня файлы по всей планете, формируя персональный познавательный ролик, и покачал головой.
Огромные затраты ресурсов. При такой доступности информации, при таком развитии техники — вести нудную войну? Давным-давно одна из сторон должна была победить!
«Куалькуа, компьютерная система, с которой я сейчас общаюсь, не могла быть тем самым разумом, постигшим тебя?»
«Нет», — кратко и с явным презрением ответил симбионт.
Какие мы гордые…
— Ознакомительный курс выполнен.
— Показывай.
В комнате потемнело. Я вдруг понял, что изображение разливается из экрана, заполняя все вокруг.
— Обучающий режим, — предупредил меня экран.
Вокруг был космос. Только не тот, привычный, что я наблюдал из иллюминаторов корабля. Космос Ядра — звездное безумие, пульсирующие огни. И диск планеты подо мной — я непроизвольно поджал ноги. Кресло оставалось последним реально ощутимым предметом.
— Открытие планеты. Реконструкция.
Планета наплывала. Вот уже я в атмосфере, вот мчусь над поверхностью. Абсолютно знакомая местность —
— Первая колонизация. Десять тысяч триста шесть лет назад.
Я сглотнул комок.
Чего?
Неандертальцы безнадежно борются за существование. Кроманьонцы еще в проекте.
Цивилизация Тени уже существует и заселяет Вселенную.
— Колонизационный корабль Земли Изначальной. Реконструкция.
Вот это бы показать Сильным расам…
Посреди джунглей, в круге выгоревшей земли, стоит исполинская металлическая туша. Высота, пожалуй, метров четыреста. И такая дура садится на планеты?
— Первый город. Запись в архиве Земли Изначальной.
Вот это деду бы понравилось. Дома, дороги, поля. Носятся машины — кстати, колесные. Вдали — полуразрушенный, точнее — полуразобранный конус корабля. Все верно. Когда в детстве я разбирал с дедом возможные варианты колонизации, мы на этом сходились. Корабль должен использоваться как основа для развития индустрии. Металл, причем готовый к производству. Механизмы многоцелевого назначения. Двигатели — чтобы выжигать джунгли. Оранжереи — чтобы выращивать посевы. Каюты — как временные жилища…
— Первый город. Раскопки.
Да. Вот это деду видеть не следует. Ржавый металл, едва угадывающиеся в обветренном камне контуры стен, памятник — вот памятник сохранился прекрасно, он изображает мужчину с победоносным выражением на лице и грозным оружием в руке, женщину, прильнувшую к нему, она вся — воплощенная нежность и любовь, ребенок на ее руках, с любопытством глядящий вперед. Крепкий памятник. Хороший металл. Даже ума не приложу, как он сохранился десять тысяч лет.
— Первый город, триста лет после начала колонизации. Реконструкция.
Хижины, крошечные и жалкие. Несколько каменных зданий, крытых металлом. Мимо меня проходит человек в латах, с копьем в руке. Какая-то женщина, карикатурно схожая с той, увековеченной в памятнике, низко кланяется стражнику… На месте корабля — земляная пирамида, рукотворная гора, по склону которой ползут точки. Гору венчает храм, обшитый металлом. Изображение наплывает, я мчусь к храму. Человек в пышных одеждах стоит, высоко поднимая знакомое уже оружие. Перед ним распростертые паломники…
— Первый город. Тысяча лет после начала колонизации. Игровая сцена, картина «Обреченные».
Джунгли. Только джунгли. Угадываются очертания горы, но ничего в ней не выдает искусственной основы. А передо мной стоит человек… грязный, заросший, голый, с грубой дубиной в руках. Можно было бы и не предупреждать, что сцена игровая. Все слишком картинно, в худших традициях Голливуда. Кусты шевелятся, расступаются. Показывается зверь. Не очень-то и страшный, размером и видом схожий с пумой. Наверное, и человек так считает — замахивается дубиной, угрожающе кричит. Но из-за его спины вдруг прыгает второй зверь. Крик обрывается. Кровь.