Звезды над урманом
Шрифт:
– Ты! Ты! Великий хан! Не вели казнить! – задрожав от страха, взмолился Нуржан.
– Ступай и убей Аблая! Сау бол!
– Слушаюсь и повинуюсь! – выползая задом из шатра, кланяясь, забормотал новый начальник охраны.
***
Исатай вернулся домой с победой. Радости Ботагоз не было границ. Достархан в юрте ломился от яств. Были приглашены все уважаемые люди Исильской степи, организованы скачки и игры.
На праздничный той не приехал только Аблай. Его по неизвестным причинам зарезал его тайный советник Нуржан.
Когда убийце учинили допрос, он твердил одно:
– Меня послал великий хан Кучум. Я начальник стражи крепости Сузгун.
Только в последний момент, когда петля аркана, привязанного к седлу его жеребца, затянула ему горло, Нуржан вспомнил старца в белых одеждах. Жеребец от удара плетью поволок его на веревке в степь. И его душа отделилась от тела, которое, подпрыгивая на кочках, тащилось за скачущим жеребцом по земле, поднимая клубы степной пыли.
Глава 56
– Эко у тебя, отче, получилось с шаром на цепке. Как истукан басурманин стоял. Пал на колени душегуб, да лбом о землю биться принялся, а опосля задом, задом от тебя. Да прыг на коня – и след простыл, – удивился каменотес искусству колдовства Гостомысла.
– Это древнейший способ приковать внимание маятником, подчинить рассудок одного разуму другого. Издавна люди маятником врачевали умы гуманные и изуверские, – пояснил волхв, убирая свой шар под одежды.
– Поведай про это, отче, – попросил Никита.
– Давай-ка мы с тобой пока мертвяками займемся, а как следы в воду сгинут, так вечером и расскажу про силу камня и шара с маятником, – предложил Гостомысл.
Истяслав и Стоян уже сняли одежду с убитых и бросили в костер. Никита, взяв за окоченевшие руки, оттащил одного к берегу. После то же самое проделал с другим.
– Животы вспори, а то всплывут раньше времени. Степняки найдут их и на нас выйдут, – посоветовал Гостомысл.
– А ежели камень на шею? – предложил Никита.
– Всплывут и с камнем, коли газам деваться некуда. Животы, говорю, пори.
Каменотес, брезгливо морщась, исполнил указание старца и ногой столкнул трупы в воду. Мутные воды Исиля навеки поглотили следы происшествия.
– А лошади их? – поинтересовался Никита. – Что с ними делать?
– Стегни плетью, пусть в аул возвращаются. Там не до них уже. Горе в Аблаевом стане, большое горе, – усмехнулся в усы старец.
Вечером у костра Никита попросил Гостомысла поведать историю о маятниковом деле.
Стоян и Истяслав полезли в шалаш спать.
Оставшись вдвоем, учитель с учеником завели у костра разговор.
– Было это во времена давние. Жили на земле люди каменные.
– Почему каменные, отче?
– Средь камней они жили. Так как деревьев еще на земле было мало. А если и был лес, то далече, на высоких горах. Пропитание слало им синее море, по берегу которого они проживали. С земли нашей только что сошла вода. Вот и обжили людишки гряду каменную.
– А доселе, стало быть, и тут море было? – перебил Гостомысла каменотес.
– Было кругом одно море-окиян. И земля под водой лежала. Мать-кит родила трех китят. Токмо были оне уж шибко любознательными чадами да ослушниками. Рассерчал на них отец-кит, хлопнул хвостом. В страхе забились отроки непутевые в щели да и застряли под землей. Отец уплыл, а матушка приносила им еды. Стало быть, подкармливала трохи. Вот и росли они. А по мере роста землю нашу и поднимали. Так вода и сошла с суши. Где раньше сошла, там уже лес вырос, где позже, там голый камень еще был. Вот каменные люди и грелись на камнях, которые красное солнышко за день нагревало, а в ночь заползали в расщелины, укрываясь водорослями сушеными. Не счесть, сколь веков прошло. Управляясь с камнем, многому научились эти люди, но особенно приноровились проверять честность и непорочность испытуемого. Поэтому не было среди них вражеских соглядатаев, доносчиков, изменников и завистников. Раз в год, завязав глаза платком, проходили они сквозь качающиеся на канатах камни-маятники. И коли человек был непорочный, не замышлял скверное, то под ритм барабанов проходил он сквозь раскачивающиеся на канатах каменья, и вреда они ему не причиняли. А коли помыслом подлый был человек, то не мог он пройти – сбивали его камни.
Гостомысл подкинул хворост в костер, и сноп искр взметнулся в звездное небо.
– Где же теперича эти люди каменные, отче?
– Разошлись они по свету, от алчности и злобы людской уходя. Много тайн унесли они собой, чтоб их знания не попали в черные руки.
– А какие знания у них были, дядько Гостомысл?
– Да всевозможные, Никита, всякие. Вот и тайну обработки камня унесли они с собой. До сей поры люди не ведают, как каменные глыбы они обрабатывали до глади, стены воздвигали, пирамиды и храмы сооружали.
– А ты, отче, ведаешь?
– Что ты, милай! Я тоже легендами жительствую. Но многое про тех людей передается из уст в уста волхвами и поныне.
– Сказывай, отче. Все одно всю ночь бдить. А до рассвета далече, – попросил каменотес.
– Жили они, как я уж давеча глаголал, по брегу моря-окияна. Промышляли дарами моря. А чтоб выходить в море, нужны были челны морские. А лес-то добрый токмо в горах высоких рос. Его надобно было к морю доставить. Бревна на доски распустить. Челны построить. И не получалась у них сия затея. Трудно было сквозь заросли да по горам бревна нести. В горах трудно, а ближе к морю еще трудней. Бамбука заросли на сотни верст. Прорубят просеку, а дня два пройдет, глядишь, опять заросла. Вот и решили они корабли свои строить в лесу да волоком к морю тащить. Рассчитали их мудрецы, покумекали и приняли решение дорогу из камня вглубь возвести.
– Как волок с Волги на Дон? – догадался Никита.
– Ну, стало быть, волок и есть. Камень резали способом невиданным. Волна морская крутит колесо мельничное при приливе в одну сторону, при отливе в другую. Вода с песком плоскость зачищает, будто лед на озере. Каменотесы скалу размечают да заготовки ломают. Лихо и складно у них дело выходит. Просверлят дырочки алмазом и колышки сухие вбивают. Поливают водицей, колышки размокают – камень и лопается, да ровно так, как и задумали мастеровые. Опосля на шлифовку к морю. Вот и строили широкий да высокий волок, чтоб челны и струги катить по бамбуковым кольям к морю. Лес убывал, и приходилось волок постоянно достраивать. А где шла лесная добыча, городища образовывались. Корабли тогда в цене были, за моря продавались другим племенам, у которых леса не было. Богатели каменные люди. По морю в разные стороны ходили, товар меняли, свой предлагали. Другие племена поглядывали на них с вожделением. И все больше и больше становилось племен враждебных. То на волок нападут, то городище сожгут да людей в рабство угонят. С моря тоже начались набеги. Опасно стало дарами моря промышлять. Собрались вожди на совет и решили они увести свои племена в каменный мир. Поклялись вожди, что унесут с собой тайны работы с каменьями.
– А какие тайны-то, отче? Теши себе да теши, – пожал плечами каменотес.
– Не скажи, Никитушка. Разве способен сегодня человек глыбу гранитную, весом в сорок быков, переместить с места на место? А они могли! Разве способен нынешний человек резать камень, как масло? А они резали.
Рассветало.
Никита сходил за хворостом. Подбросил его в огонь. Присел вновь и, задумавшись, с любопытством разглядывал свой лапоть, по которому проснувшийся муравей тащил соломинку.
Гостомысл с любовью посмотрел на своего ученика: