Звезды светят на потолке
Шрифт:
А может, он догадался, что у них что-то не так?
— Да, очень хорошая квартира, — повторила бабушка в машине. — А какая ванная!
— Хорошо, что ванна есть, — добавил дедушка.
Едва дедушка произносит «ванна», перед глазами встают картины прошлого. Стоит кому-нибудь сказать «Бах» — то же самое. Кто-то говорит «тюльпаны» — воспоминания тут как тут. Суп, Ричард Гир, красный лак для ногтей, духи «Анаис Анаис», домашняя пицца, малиновые мармеладки, фотографии,
Мама повсюду.
И от этого так больно.
Глава 59
— Ну пойдем на вечеринку! — уговаривает Уллис, когда они вместе покупают одежду для Уллис.
— Не знаю… — отвечает Йенна.
Они зашли в «Джей Си». Уллис мерит одну майку за другой, но ничего не подходит. Йенна считает, что Уллис к лицу абсолютно все, но та только бранится, глядя в зеркало.
— Короче, мне кажется, Карро меня не любит, — говорит Йенна из-за занавески примерочной.
Уллис резко оборачивается. Наэлектризованные одеждой, которую она мерила, волосы торчат в разные стороны.
— Чего? — удивленно переспрашивает она. — С чего вдруг? Ты что говоришь?
— Короче, мне так кажется. Когда мы вместе пили кофе, ну, недавно, она говорила только с тобой и смотрела только на тебя. Все время.
— Да она стесняется, эта Карро-Сбарро. Вот и все.
— Мне кажется, она обиделась. За то, что ты ходишь со мной.
Уллис пожимает плечами.
— Ну и не трогай ее, — говорит она и берет с крючка голубую блестящую майку.
Не понравившуюся одежду Уллис оставляет в примерочной. Когда они стоят в очереди, Йенна видит, как недовольная продавщица ходит и развешивает примеренные Уллис майки.
— В общем, неважно, — продолжает Уллис. — Карро попросила меня позвать тебя на вечеринку. Значит, она хочет, чтобы ты пришла. — Уллис гладит Йенну по плечу. — А напиваться необязательно, если ты об этом.
Уллис так просто произносит эти слова. Как будто Йенне нечего стыдиться.
В школе все только и говорят, что о том, кто был самый пьяный на последней вечеринке, кто в каких кустах блевал, кого полиция отвезла домой. Йенне, конечно, все это нравилось: вино, танцы, хихиканье в туалете, все это было весело, но сейчас как-то не до того. Наверное, надо подождать, быть осторожнее.
Ей и так надо думать о двоих несчастных, которые тревожно шепчутся о ней по ночам в маминой спальне. Нет, не в маминой. Уже не в маминой!
Двое несчастных, на которых ей якобы наплевать.
Двое несчастных, кроме которых у нее никого нет.
— Можем спокойно потусить, — подытоживает Уллис.
Она
Уллис принимает сдачу: на двадцать крон больше положенного.
Йенна не понимает, как Уллис удаются такие штуки.
— Ну, пойдем пить кофе, — решает Уллис. — Хочу еще бесплатных открыток.
В кафе «У Карин» есть свободные диваны, и Уллис бросает сумку на один из них, чтобы занять место. Потом сгребает несколько десятков открыток со стойки и покупает кофе себе и Йенне.
Йенна видит, что в дальнем углу сидит Малин-Уродка. Вид у нее одинокий, она смотрит в окно, робко съеживаясь, если кто-нибудь проходит мимо. Сначала Йенне хочется помахать рукой и поздороваться, но потом она спрашивает себя: зачем? Она ведь никогда не здоровалась с Малин-Уродкой. Никто не здоровается с Малин-Уродкой.
И Малин-Уродка словно читает мысли Йенны, их взгляды встречаются среди табачного дыма, банановых пирожных, чашек с горячим кофе.
Малин-Уродка не улыбается. Она смотрит ненавидящим взглядом. Но не на Йенну, а на Уллис. А Уллис сидит как ни в чем не бывало, выпячивает грудь, закинув ногу на ногу, посасывает сигаретку. Может, замечает. Может, нет.
Йенне знакома мысль, которую выражает взгляд Малин-Уродки.
Когда-то это была ее мысль.
Но иногда все меняется. Иногда мир переворачивается, иногда все становится не таким, как прежде.
Малин-Уродка рывком поднимается со своего места, пинком задвигает стул и спешит к двери, которая говорит «дзин-нь!», когда кто-нибудь выходит.
И когда кто-нибудь входит.
Дзин-нь!
Сакке, Тоббе, Никке и Этот-Как-Его-Там входят в кафе, и Малин-Уродка случайно толкает Тоббе в плечо.
— Ты чего, блин! — рявкает он.
Сакке, кажется, собирается повернуться и уйти, увидев диван в зоне для курильщиков, но трое его спутников не дают сбежать.
— Черт, ну и придурок, — говорит Уллис, пока парни еще далеко.
— Можно присесть? — спрашивает Тоббе, с ухмылкой пялясь на обтягивающую майку Уллис.
— Садитесь, — отвечает Уллис, дымя ему в лицо.
Когда Никке, Тоббе и очень смущенный Сакке уходят за кофе, Уллис склоняется к Йенне.
— Видала? — раздраженно шепчет она. — Ему все еще стыдно, что он ко мне клеился. А это было сто лет назад. Вот придурок! Блин! Я скучаю по Хенке. Ты знала, что у него новая девчонка?
— У Хенке? — переспрашивает Йенна.