Звезды в моем сердце
Шрифт:
– Как все просто! А я-то думала, что вы действовали как настоящий охотник и вас привели сюда мои следы.
– Вы же знаете, я пошел бы по вашим следам куда угодно, – тихо ответил принц.
Императрица снова рассмеялась и тронула его руку.
– Вы мне льстите, Рудольф, – сказала она. – По правде говоря, я ужасно зла на себя за такую глупость, как падение в самый разгар охоты.
– Если бы вы позволили мне сопровождать вас… – произнес принц.
– Вы недостаточно быстро ездите, – парировала императрица. – Завтра здесь будет капитан Миддлтон, вот тогда мы вам продемонстрируем, что такое настоящая погоня.
– Не
Он взглянул в окно.
– Вот и карета, – сказал он. – Мне показалось, я услышал стук колес.
Императрица медленно встала, чуть морщась от боли.
– Хорошо бы поскорей оказаться дома и принять горячую ванну, – сказала она, – После чего я займусь гимнастикой и завтра смогу охотиться хоть целый день.
Она протянула руку Гизеле, которая присела в глубоком реверансе.
– Благодарю тебя, маленькая самаритянка, – произнесла императрица. – Я не забуду тебя. Передай отцу, что мне нужно сказать ему два слова сегодня вечером. А еще лучше, попроси его приехать к обеду вместе с тобой. Мы обедаем в семь часов…
– К обеду… мадам? – пролепетала Гизела. – Но… это невозможно. Я уверена… отец… ни за что не согласится.
– Скажи отцу, кто я. Он поймет, – велела императрица.
Она взяла под руку принца и улыбнулась ему.
– Признаю, что королевская власть иногда имеет свои преимущества, – заметила она. – Но только иногда.
– Вы, мадам, были бы королевой, в каком бы слое общества ни родились, – ответил он.
– И опять вы мне льстите, – сказала она. – Наглядный пример тому – Гизела. Как вы заметили, она походит на меня лицом. Но тем не менее она, бедняжка, не стремится быть королевой.
Последнее слово осталось за императрицей. Принцу нечего было добавить. Он осторожно повел ее из комнаты, Гизела еще раз сделала реверанс. Перед домом миссис Ренолдз отвешивала чересчур усердные поклоны. Она не представляла, насколько знатны ее гости, но их важный вид внушил ей благоговейный страх, который усилился при виде роскошной кареты, приехавшей за ними. Гизела не подошла к дверям проводить уезжавших. Вместо этого она присела ненадолго на ковер и уставилась на пламя в камине. В ее мозгу пролетало круговоротом все, что произошло с того момента, как она восторженно неслась за гончими. Дружеский тон императрицы, ее красота, необычное удивление принца Рудольфа – все это привело Гизелу в полное смятение, так что она уже ни о чем не думала, ничего не понимала, за исключением того, что она в самом деле по душам побеседовала с императрицей Австрии.
Каким бесцеремонным ей теперь показалось все, что она говорила и делала. А с другой стороны, неужели ей следовало вести себя иначе, даже если бы она знала, с кем говорит?
Она услышала шум отъезжающей кареты и в конце концов поднялась с ковра. Когда миссис Ренолдз вошла в комнату, она увидела, что Гизела стоит, внимательно всматриваясь в зеркало на каминной полке.
Что они имели в виду, утверждая, что между ней и императрицей есть сходство? Неужели она похожа на Елизавету Австрийскую? Она ничего не видела в своем отражении – только бледное лицо, темные испуганные глаза и неаккуратный узел тусклых рыжих волос, загнанных в уродливую сетку.
Глава 3
Когда Гизела переступила порог дома, то поняла, что отец уже вернулся, так как заметила в холле его охотничью шапку и кнут. Она взглянула на часы и увидела, что слишком долго преодолевала те несколько миль, которые отделяли ее дом от фермы Ренолдзов.
Это было так на нее не похоже – ехать медленно, но ей о многом нужно было подумать, поэтому она намеренно выбрала длинную дорогу, неспешно проехала через лес, остановила лошадь над извилистым ручьем, чтобы полюбоваться открывшимся видом, а сама не переставала размышлять о том, что принесет ей грядущий вечер.
Ее охватили противоречивые чувства. Ехать или остаться дома? Это был королевский приказ, императрица ясно дала понять, и ее отцу придется подчиниться требованию. Но что касается ее самой, то дело обстояло иначе. Ее пригласили из милости, хотя какая тут особая милость – быть объектом пристального внимания блестящей свиты императрицы и сознавать при этом, что они посмеиваются про себя, если не в открытую, при виде такой особы, неизвестно как оказавшейся среди них?
Но где-то в глубине души она понимала благодаря дару предвидения, которым обладают все, кто тесно связан с жизнью природы, что это не просто вечернее развлечение, а нечто более важное и серьезное. Она знала, что находится на распутье, откуда может двинуться вперед или остаться на прежнем месте.
Раздавленная и униженная бранью и побоями мачехи в течение долгих лет, Гизела тем не менее сохранила гордость, которую леди Харриет так и не сумела сломить. Эта гордость, по-детски считала Гизела, появлялась в ней от снов, которые она видела по ночам. Во сне она становилась совершенно другим человеком, непохожим на раболепную служанку, как тень передвигавшуюся по дому, на перепуганную девочку, смиренно сносившую каждодневные побои и проклятия, которые, несмотря на все ее усилия угодить мачехе, становились день ото дня все яростнее и сильнее.
– Ну почему я не способна сделать хоть что-нибудь как следует? – Раньше она часто задавала себе этот вопрос, жалуясь как ребенок. Сейчас она понимала, что, как бы она ни старалась, ей ни за что не умилостивить свою мачеху.
Да! Она оказалась на перепутье, и разве не могли появиться в ее сердце сомнения, какую дорогу выбрать? Она вспомнила добросердечие императрицы и то, как они мило и беззаботно болтали, пока Гизела не узнала, кем является на самом деле красивая незнакомка. Эта встреча словно пробудила в девушке какое-то чувство, которое до сих пор спало. Оно заставило Гизелу повернуться лицом к солнцу и понять, что, в конце концов, в ее темном мире есть место и красоте, и свету.
– Я поеду! Я должна поехать! – вслух произнесла Гизела. Она сознавала, что, хотя жребий брошен, борьба за то, чтобы ее решение стало реальным, еще впереди.
Вот поэтому она и не торопилась домой, находя различные для себя предлоги. Но наступил момент, когда все отговорки стали бесполезны: вдали появились башенки и фронтон Грейнджа.
Гизела медленно отвела лошадь в конюшню, где ее принял мальчик-слуга. Придерживая амазонку одной рукой, она побрела к дому; теперь, несмотря на то что внутренне она была настроена очень решительно, ее охватила дрожь. Как ей все объяснить? Где найти слова, чтобы рассказать о происшедшем? До чего смешно, что она так волнуется! Годы покорности и жестокого обращения после смерти мамы лишили ее всего, кроме воспоминаний.