Звон листвы, шелест листвы

Лазурин Вячеслав

И долго высматривать ему не приходится.

– Противник! Трое! Семьсот метров с юго-запада! К нам!

– Вижу, - отвечает командир, - что это они несут?

– Кажись, камни…

– Святой Вэлдон! Держим дистанцию, вали зажигательными!

Ш-ших, ш-ших! Одна за другой уносятся две ракеты. И тут же раздаются два взрыва, с секундным интервалом.

– Один есть! – кричит Керк.

Эх, видеть бы! Не могу я так просто сидеть! Верз и Грегор вдвоем отводят с бойницы скрипящую стальную створку. Взволновано припадают к узкому проему. Вторая бойница слева от меня, совсем

рядом. Не могу удержаться и следую примеру товарищей. Однако снаружи не вижу ни врагов, ни даже горизонта, а огромный вращающийся в воздухе кусок скалы…

Мощный удар едва не опрокидывает вездеход. Командир что-то кричит, но его голос тонет в оглушительном звоне, сотрясающем кабину. Вижу Керка, лежащего на полу, и только сейчас замечаю, что ремни моего сиденья лопнули, а от падения меня уберегла инерция движения вездехода. Остальные вроде целы, лишь Грегор стонет, держась за треснутый гипс.

Командир с руганью разворачивает машину. Увеличивает скорость.

– Керк, мать твою! Стреляй!

Вернувшись к огневому пульту, тот лишь качает головой, испачканной в крови:

– Эта сука попала по башне. Механизм заклинило.

Командир яростно ударяет по кнопке – с лязгом открываются остальные бойницы. Звучит пронзительный сигнал. Синхронно, как один, мы кидаемся к проемам. Сквозь прицел винтовки я вижу, как мимо нас проносится черный горизонт с тонкой зеленой полоской вдалеке. Противника не вижу, лишь слышу громкую отдающуюся эхом поступь.

Близко, где-то совсем близко.

Вот! Не успеваю толком рассмотреть огромный темный силуэт, как он уже исчезает в ослепительном лазерном мареве. Три луча, мой, Ника и Эскеля одновременно бьют по древесному гиганту. Черный дым, пропитанный жутким ревом, взрывается облаком, когда враг с треском падает на землю.

Что-то проносится сверху. Еще один камень. Хвала Вэлдону – мимо.

– Остался последний! – Не разберу, кто кричит. – Самый большой!

Да, он огромен. Каждый шаг подобных стволам ног приближает его к нам на добрых три-четыре метра. И, кажется, даже сквозь тряску машины четко ощущается, как содрогается земля. Все сильнее и сильнее.

– Черт! Он бежит! Заходит сбоку!

Два, три, четыре луча сияющими стрелами превращают древесную плоть в обугленную корку. Рев жуткой невыносимой боли и ярости заглушает двигатели вездехода. Но противник движется дальше. Быстро, неумолимо.

– Тормози! – одновременно кричат Керк и Эскель. – Столкнемся!

Резкий и мощный толчок сбивает меня с ног. Ударившись лбом о стенку кабины, я вытираю кровь со лба и вижу, как снаружи останавливается бешеная скачка горизонта. Неужели командир затормозил? И куда упала моя винтовка? Странно, мы стоим, но движки по-прежнему рычат. Только как-то натужно, взахлеб. И глохнут.

– Какого… - шепчет командир, - я не тормозил! Не тормозил!!!

Что-то мелькает снаружи. Что-то длинное, тонкое. И не одно.

– Закрыть бойницы!!!

Поздно. Десяток корней-щупалец врываются внутрь с разных сторон. Удары, хруст, сдавленные крики. Не знаю, как я оказался в дальнем конце кабины, наверно сюда меня отбросило резкой остановкой. Не знаю и как пила уже перекочевала со спины в правую руку. Рефлексы опережают сознание… Грегор истошно кричит, опутанный корнями, прямо передо мной. Бросаюсь на помощь, одновременно включая пилу.

И падаю, поскользнувшись в лужице чего-то теплого, блестяще-красного. Это кровь Эскеля. Он лежит рядом, под правым рядом сидений, а пара тонких щупалец резвится в его плече, пронизанном насквозь. Он смотрит на меня остекленевшими глазами. И молчит. Мертвые не кричат.

Словно плетью, в мой бок ударяет длинный изогнутый корень, покрытый кровью и землей. Боли нет, есть лишь инерция удара, уносящая меня под левый ряд сидений. Едва успеваю выкинуть руку, чтобы не раниться собственной пилой. Черной змеей противник пролазит ко мне между сидений, но я останавливаю его взмахом жужжащего круглого лезвия.

Выбраться из-под сидений не успеваю – передо мной падает Грегор. Его голова неестественно откинута… Ползу под сиденьями в переднюю часть, туда, где командир вел машину. Пол подо мной дрожит от топота, кровь растекается по нему гигантскими амебами. Они подкрадываются ко мне, пропитывают комбинезон мерзкой хлюпающей теплотой. Слышу крики Керка и Верза:

– Не стреляй! Замкнутое пространство! Все сгорим!!!

И тут же раздается тонкий сигнал нагреваемого излучателя, готового к выстрелу. Это винтовка Ника, это она так по-особому звучит… Яркая багровая вспышка пронизывает щели между сиденьями. Спину обдает жаром, а на пол сыплются искры и дымящие обрубки щупальцев.

– Ник, осторожно! Нииик!!! Заберите у него винтовку, он тронулся!

Следующие несколько секунд наполнены алым сиянием и нечеловеческими воплями. Запах гари и обугленной плоти ударяют по носу. Спасаясь от невыносимого жара, я забиваюсь глубже под сиденья, прижимаюсь к стенке кабины, закрываю лицо. Кровавые амебы шипят, пузырятся…

Все останавливается внезапно. И шум, и сияние, и жар. Сразу после секундного звяка винтовки о пол. Запах каленого металла, вонь жареной плоти. Они толстыми червями заползают в ноздри, все глубже и глубже, пробираются в глотку, извиваются между небом и языком… Сгибаюсь пополам, обняв колени, и пытаюсь унять вибрирующую тошноту…

Выбравшись из-под сидений, встаю на дрожащих ногах. Вешаю пилу обратно за спину, не нужна она больше. Все погибли. И чужие, и свои… Дымит обивка сидений. Потрескивают остывающие стенки. Керк и Верз лежат с обожженными лицами. Их почерневшие щеки покрыты мутью вытекших глаз.

Куски щупальцев-корней. Они всюду, темные и дымящие. Их обладатель, тварь напавшая из-под земли, вероятно, ушла. Это она тогда затормозила вездеход, обхватив его за кузов… Командир. Он по-прежнему сидит за штурвалом. Значит, погиб самый первый, не успев даже вскочить. Так и есть, из проломанной приборной доски торчит острый корень, пригвоздивший командира к спинке сидения.

Рядом, у входного люка, лежит Ник. Его рука оторвана, а рядом валяются остатки винтовки, развороченной взрывом от перегрузки. Эх, Ник, как же так? Почему? Нет, я не верю в то, что хранитель сошел с ума от ужаса. Наверно, эти щупальца заражают какой-то психотропной гадостью… Или…