Зыбучий песок (сборник)
Шрифт:
— Ты только представь, Пол, беднягу с самого раннего возраста отдают на растерзание все этим гадским бабам и бабьим сплетням, смотри, пацану некуда пойти без своей сестры, например, какой–нибудь законник будет думать, что это что–то вроде респектабельного братства, ты его организуешь, чтобы заполучить целую кучу привелигированных богатеньких пациентов, которые заплатят кучу денег, чтобы у тебя лечиться, а значит никакого общественного надзора, и вообще, это не дурдом, и там можно будет привести в порядок все эти рефлексы, про которые я говорил, ну, ты понимаешь, всякие там фотографии хорошеньких
Он театральным жестом вытянул руку, Арчин отступила назад, при этом лицо ее подозрительно вытянулось.
— Это уже тысячу лет, я не знаю, почему это не делают в какой–нибудь Швеции, а может уже и делают, но кто–то же должен заняться и в этой стране, и может у тебя будут даже мальчики, их пришлют родители, которые захотят вырастить их так, как считается правильным и гетеро, ну, ты понимаешь, и никто не узнает, если ты отсортируешь совсем уж безнадежных, а вот и мое пиво, спасибо.
Пиво вылилось ему в глотку как и в первый раз, без остановки.
— Пол, ты должен это сделать, ты должен помочь мне стать нормальным, я схожу с ума, помоги мне, начни учить меня прямо сейчас, смотри, как она похожа на маленького прекрасного мальчика, я:
Морис дернулся, пытаясь схватить Арчин, выронил стакан, который тут же разлетелся по полу мелкими осколками, а в следующую секунду, после короткого и совершенно незаметного жеста девушки, недвижно растянулся во весь рост на полу.
— О, Боже! — ошеломленно проговорил Пол.
— Пол! — голос ее звучал испуганно. — Я:
— Тихо, — скомандовал он и опустился на колено рядом с Морисом. — Что ты с ним сделала?
— Я… я… — Она с усилием проглотила комок в горле. — Чтобы остановить его, и все.
«Может, и к лучшему.»
От этой мысли внутри, несмотря на жару, все похолодело. Он взял Мориса за руку, пульс был на месте — непонятно, что она с ним сделала, но он был без сознания и не временно, как после боксерского нокаута, а одному Богу известно, на сколько.
Он поднялся и внимательно посмотрел на ее полудетское лицо, испуганное, несмотря на всю мощь, на которую она оказалась способна. Не в силах отвести он нее взгляд и стараясь не наткнуться ни на что по пути, Пол добрался до телефона и набрал номер Чента.
Ферди Сильва ответил в ту же минуту.
— Ферди, это Пол. Я дома. Пришли ко мне машину. Экстренный случай. Мой бывший пациент, еще из Лондона, Морис Дукинс, он появился несколько часов назад в тяжелом маниакальном состоянии: Нет, он — он без сознания. Я дал ему пива со спиртом, и оно сработало: Да, Арчин здесь. Я скоро ее привезу.
Он повесил трубку, на лице застыла маска отчаянья.
«Это все, что я могу сделать. Когда ложь про пиво выйдет наружу; тогда я и буду с этим разбираться. Можно попробовать отослать его завтра в Лондон к лечащему врачу, пока он не начнет болтать языком. Надо постараться, чтобы Ферди не упустил его гомосексуальность, подать идею, что все его слова об Арчин — фантастический бред на почве ревности, все отрицать…» Он попытался представить разговор с Холинхедом, но не мог вообразить даже выражение лица главврача, не говоря уже о результатах.
— Пол!
Чуть не плача и спотыкаясь на ходу, Арчин подошла туда, где он все еще стоял рядом с телефоном.
— Пол, прости, но я так его испугалась! Я все эти месяцы прожила с сумасшедшими, и я их очень боюсь.
— Все в порядке, — ответил он тускло. — Ты не виновата. Может, это даже к лучшему.
Она прижалась к нему и уткнулась лицом в грудь. Автоматически, думая о другом, он поднял левую руку и погладил ее по голове. Она повернулась, подставляя щеку механическим движениям его пальцев.
Внезапно, без предупреждения, она подтянула к поясу короткий подол своего желтого платья, схватила его правую руку и изо всех сил конвульсивно напрягшихся мускулов зажала ее между бедер. Не в силах пошевелиться и освободить руку, он смотрел на ее зажмуренные глаза, полуоткрытый рот и вслушивался в частое пульсирующее дыхание.
Сильнее всего его поразила наждачная жесткость волос у нее на лобке.
38
Пол сидел в ординаторской, вороша в пепельнице размочаленные окурки.
Ферди Сильва не предложил ему осмотреть Мориса; более того, он даже продемонстрировал достойный Мирзы такт и удержался от комментариев по поводу состояния Пола.
После той неожиданной вспышки сексуального неистовства Арчин быстро поцеловала его в холодные губы, убежала наверх и не показывалась, пока санитары не погрузили Мориса в машину. Потом она материализовалась опять, полностью одетая, держа в руках узел с больничным платьем, который, когда они приехали, зачем–то забрала из машины. Сейчас она была благополучно водворена в палату.
«Где все уже вдоволь насудачились о том, куда скрипач водил свою сучку.
Ну и черт с ними.»
Более сложное чувство, чем эта мимолетная досада, владело им в сейчас.
Все его тело заполняло вожделение — такое, какого он не испытывал со времен ранней юности. Словно кожа его обрела собственную память, пальцы вновь и вновь чувствовали прикосновение жестких волос Арчин.
И только один связный образ в состоянии был проникнуть сквозь плотный экран чувственного воображения — пучок, похожий на цепочку нервных волокон, все расходящихся и расходящихся, пока в самой далекой ветви последнее из них не упиралось в прекрасную и невозможную страну Ллэнро.
Дверь распахнулась. Пол вздрогнул и чуть не выронил остаток сигареты.
— Все в порядке? — сдавленным голосом спросил Пол.
— У него синяк на груди, — сказал Ферди. — Прямо над сердцем. Ты уверен, что он отключился именно от алкоголя?
— Думаю, да, — сразу отозвался Пол. — У меня в аптечке стояла бутылка чистого спирта, половину выпил он.
— Значит, ты его не бил, — настаивал Ферди, ровным голосом, даже без намека на вопрос.
«Машина!»
— Я знаю, как это могло случиться, — воскликнул Пол. — Он приехал на взятой в прокат машине и что–то говорил про то, как по дороге из Лондона столкнулся с «мини». Он мог получить травму во время аварии.