Зюзя
Шрифт:
Она вздохнула, её взгляд подёрнулся мутной поволокой вспоминающего хорошие времена человека, затем покосилась на меня и продолжила:
— Пойми правильно, мне покойничков не жалко вообще. Мы не семья, не родня, да вообще никто. Жизнь случайно свела, и только. Но вот где мне новых брать? Самим нам никак тут не справиться.
— Не повторяйся, я это уже слышал. А почему вы здесь осели, а не в Фоминск ушли?
— А что мне там делать? Портянки вручную с утра до ночи стирать и мужа по разнарядке получать? Нет, спасибо. — засмеялась женщина. — В Фоминске уже есть хозяин, тесно нам там двоим будет. Я, чтобы ты знал, раньше сетью магазинов управляла, в подчинении около полутора тысяч человек было. И всех вот тут держала! —
— Напиши про это мемуары, — грубо оборвал Елену я. — Давай ближе к сути.
— Почти всё уже рассказала. По разным причинам мы там не прижились. Мужики мои, что остались, как один ленивые и с судимостями, даже там посидеть по мелочи успели, потому назад ни ногой. У баб своя судьба, не спрашивай — скучно тебе будет в женском копаться.
— Ясно. Не интересны мне ваши биографии, тут ты права. Объясни мне лучше, зачем вы концерт с плачем и воем устроили, когда за раненым пошли?
Елена зябко повела плечами и, немного удивлённо, ответила:
— Так мы же не знали, ушли вы или нет. Долго ждали, пока хоть кто-то из кустов выйдет. Думали, что уже нет никого, но на всякий случай скорбь изобразили. Ну, кроме Таньки — та по-настоящему выла, и про отсутствие штанов в мотеле тоже ляпнула, дура…
— Штанов? — не понял я. — Объясни.
— Ну мужчин, мужиков, волосатых, яйценосцев — как тебе нравится. Мы так вас между собою, девочками, зовём.
Ого, сколько ласковых синонимов для сильного пола придумано! Хотя и мы не лучше — в долгу не остаёмся…
— Разобрались. Продолжай.
— Остальное ты видел. Поплакали, осмотрелись заодно — никого. Машка сбегала, тех двух придурков в кустах мёртвыми нашла, и тоже никого не заметила. Тогда успокоились и в дом пошли.
— А если бы на засаду напоролись?
— И что? Воющая баба — зрелище отвратительное, далеко не каждого возбуждает. На крайний случай попользовали бы нас как нравится, на том и успокоились. А мы бы со всей лаской и нежностью постарались вас тут остаться уговорить. Как надёжу и опору. И поверь, жёны из нас хорошие… Риск, что поубивают, был конечно, не без этого… Но маловероятно. Кто же от такого места, да ещё с женщинами, откажется?
Мне оставалось только восхищаться её рассудительности, решимости и логике. Права она, вот так, на всё готовое… Это же красота и гарем в придачу! Прямо вот вспомнился товарищ Сухов с его бессмертным: «Зарина; Джамиля; Саида; Гюзель…». Умна, умна тётка, не отнять.
— Никто, согласен… Точнее почти никто. Оставим этот вопрос пока. И последнее — чего от ваших мужчин такая вонь? Четыре бабы, а они как бомжи вокзальные?
— Сами виноваты. Привыкли, пока в Фоминске сидели, мыться раз в месяц или реже. Тут и банька есть, и все условия — парься, не хочу! Но им ведь дрова про запас заготовить лень. Лучше ягод в округе набрать, бражку поставить и хлебать эту дрянь постоянно. Тьфу, алкаши! Мы-то хоть на печи воды нагреем для дамской гигиены или голову помыть, а эти… Да что там говорить, до себя допускали только со скандалом, чтобы хоть причиндалы ополоснули! — в сердцах Елена сплюнула на землю и пригорюнилась.
— Расскажи про Фоминск этот. Что за место? — решил сменить тему я.
— Хорошее место. Ой! — Елены неожиданно дёрнулась, и уставилась на меня, по-детски прикрыв ладонью рот. — А я и не спросила, как тебя зовут. Неудобно как-то…
— Называй Витей, ну или как тебе удобнее, если это имя не нравится. Мне всё равно. Ты от темы не отходи.
Она закивала головой.
— Так вот, Фоминск — это городок из новых. Вроде как на его месте раньше толи коттеджный посёлок был, толи детский лагерь — не скажу точно. По тогдашней моде в экологически чистых местах ведь строили, на отшибе, поэтому и выжили. Трудно сказать, сколько сейчас там народа обитает, но за тысячу точно перевалило. Крепко живут, спокойно. У них там главный — у-у-у-у, что за мужик! Сама не видела, но, по слухам, всех в кулаке держит! Крепкий хозяйственник. Идут туда люди, кто без власти над собой не может или по жизни всегда вторые. Таким там хорошо. Работай, как лошадь и сопи себе в две дырки. И комнату в общем доме дадут, и бабу свободную предложат в жёны… Всё по разнарядке у них, хотя может так и лучше ими управлять… Не знаю, — Елена тряхнула головой и неожиданно зло проговорила. — Совсем охамели, скоты. Уже границы владений во всю расширяют. Оба моста через реку под себя подмяли, просто так не пройдёшь, а до ближайшей переправы километров под двести. Ты не знал? Река же дальше к югу петлю делает и Фоминск именно в самой её нижней части, с трёх сторон водой защищён, так что сухопутный путь туда только через нас, с севера открыт. Или по воде, хотя я о таком и не слышала.
Я припомнил карту и согласно кивнул головой. Действительно, старый город оставался в стороне, километрах в пятидесяти отсюда. Помню, ещё удивлялся, планируя маршрут — почему в таком месте, рядом с мостом в придачу, нет ничего? Лишь потом дошло, что город довольно древний и построили его значительно раньше появления стационарных переправ. Он стоит на месте слияния реки, через которую мне надо переправиться и ещё какой-то, не помню названия. У предков свои резоны были при застройке.
— Ты мне прямо разбойничье гнездо с сирыми да убогими описала, — рассмеялся я. — А поторговать там можно, или на работу пойти по охранной части?
Женщина смешно наморщила нос, покрутила пальцем выбившийся из-под платка локон волос, и ответила:
— Думаю… да. Беспредела там нет, за этим строго следят. Они вообще себя позиционируют как статусное место, в которое на ПМЖ можно попасть только за особые заслуги или будучи крайне ценным специалистом для них. Ну или просто здоровой бабой или мужиком, но об этом не болтают, чтобы марку держать. Торговать — пожалуйста. Если ведёшь себя спокойно, не портишь им жизнь — то хоть чёрта лысого приноси и продавай, никто ничего не скажет. Специалисты твоего рода тоже лишними не будут. Это же не военное поселение, а больше сельскохозяйственное. Нет, по соплям всем, кто решит их на крепость попробовать дадут с гарантией, безобидных там нет, но больше числом, а не умением. Так что попробуй с приятелями счастья, авось повезёт.
— Слушай, а откуда столько информации? — стало интересно мне.
— Так люди же ходят. И туда, и оттуда. Редко, конечно, но тем не менее. Так вот и узнаём. Не всех же под нож пускать — заподозрят и вышибут. Пришлют человек двадцать — и край нам наступит. Аккуратные мы были, вот только на тебе обожглись…
Основное я узнал, пора было и к ночи готовиться.
— Подвал где?
Женщина указала мне на стоящий у забора здоровый бугор с дверью. Знакомая конструкция, у меня на родине так же строят хранилища для всяких там овощей и солений. За дверью лестница вниз, потом комнатушка квадратов пятнадцать с воздуховодами, а сверху накат из земли. Почти холодильник получается, если правильно сделать.
— Собирай всех туда. Переночуете, а завтра видно будет, что с вами делать. Подранка только не забудьте, я с ним нянчиться не буду.
В то, что из подвала, точнее погреба в данном случае, они сбегут — совершенно не опасался. Подземный ход — глупо, дверь изнутри вскроют — так там помимо замка засов из мощного бруса имеется. Да и куда им бежать? А у меня ещё и Зюзя есть, она их точно не упустит.
Не спуская глаз с Елены, я прошёл за ней к ограде. Женщинам явно устали стоять, они переминались с ноги на ногу, однако сменить положение не решались. Стараясь близко не приближаться, визуально убедился, что ничего страшного или непонятного за это время не произошло, повторил приказ не делать резких движений и идти в подвал.