Зюзя
Шрифт:
Проснулся я примерно в десять утра, что для по моим меркам было уже глубоким днём. Поздоровавшись с Зюзей, лежавшей и позёвывающей тут же, на ковровой дорожке, начал собираться в путь, попутно объясняя собаке о том, почему завтрака не будет (одна банка с мясом осталась, потерпим или подстрелим кого) и о пользе диеты вкупе с лечебным голоданием. Последнее доберман вообще не поняла, посмотрев на меня, как на безумца.
Пришлось идти на компромисс — договорились поохотиться ближе к обеду. По завершению переговоров я её выпроводил из фортика, наказав произвести разведку прилегающей
Из одежды на мне были только трусы с сапогами, ну и моя «мурка» — куда же я без оружия. Согласен, не самый прекрасный вид, но и не на светский раут иду. Поглядел вслед опять неизвестно как испарившейся в кустах собаке, потянулся до хруста в костях, а после пошёл к колодцу и занялся обязательной утренней гигиеной.
Покончив с водными процедурами, направился к погребу.
— Так, бабы! — громко сказал я. — Все отошли от двери вниз. Слышите?
Из-за двери ответили, что слышат меня хорошо и уже сидят в самом дальнем углу.
— Елена! Выходи одна, и медленно! Руки на виду держи.
Затем отбросил ногой упор из палки, сдвинул засов и отошёл шагов на десять назад, наведя ствол ружья на вход (или выход? — кому как) в погреб.
Женщина вышла одна, после чего по моему приказу задвинула засов обратно. Судя по её бледному, с тёмными мешками под глазами, лицу, ночь в погребе прошла так себе, без удовольствия.
Увидев меня, Елена озорно улыбнулась, и с придыханием произнесла:
— А ты ничего, мосластенький, но жилистый…
— Рад, что оценила. Раздевайся.
— Прямо здесь? — она недоуменно посмотрела на меня. — Может, в спальню пройдём?
Я рассмеялся, оценив её ход.
— Нет, здесь давай. Ещё раз твоё барахло осмотрю. Вдруг ты ножичек какой для капусты там нашла и под юбку спрятала. С тебя станется…
Теперь рассмеялась она и мигом лишилась всей одежды.
— Смотри, красавчик, нет ножичка. Есть, правда, одно место, куда его можно засунуть при большом желании, но и там можешь досмотреть меня, и как можно тщательнее… Можешь и друга позвать, я не против…
От её слов стало мерзко. Она что, кроме как о сексе думать вообще ни о чём не может, профурсетка этакая?! Умная же баба! Вот к чему этот спектакль? — так подумал я и сам себя одёрнул. А что ей думать при виде мужчины в трусах в её незавидном положении? Ну явно не творчество Бодлера обсуждать с ней пришёл. Подстраивается под ситуацию, как умеет, жить все хотят.
— Заманчивое предложение, — решил поддержать игривый тон и я. — Рассмотрим всенепременно, но после кратенькой беседы.
Мы, не сговариваясь, прошли к знакомой уже скамейке. Только успели сесть, как пальчики Елены игриво пробежали по моей груди вниз и она страстно прошептала:
— А хочешь, Витенька, я на колени перед тобой встану, прямо здесь? — розовый язычок призывно облизнул губы.
С сожалением убрал женскую руку со своего паха, грустно вздохнул и ответил:
— Потом встанешь. Обязательно. Но пока поведай мне, как тут дела с тварями?
Глаза Елены округлились от удивления. Она ожидала чего угодно, но только не этого. Однако ответила:
— Нет их здесь. Во время мора, видно, вместе с людьми передохли. Один только раз зимой след волчий видели, но давно, два года назад. Лось иногда заходит, но он как был тупой, так и остался. На яму с приманкой легко ловится. Этой зимой только через него и спаслись, иначе голодуха бы настала…
О других методах борьбы с бескормицей в голодные зимы она тактично умолчала. Что же, понимаю, сам бы о таком молчал изо всех сил…
Больше серьёзных вопросов у меня к ней не было.
— Ну что, пойдём? — я внимательно посмотрел на женщину. Она, истолковав по своему мой взгляд, грациозно встала, игриво потянулась, давая лучше рассмотреть её вполне приличную фигуру, подмигнула мне и пошла к дому.
Я тоже встал, глубоко вздохнул и посмотрел на её затылок. Потом схватил левой рукой женщину за волосы, слегка притянул голову к себе, и засапожным ножом, который без колебаний извлёк правой из-за голенища, полоснул ей по горлу.
…Елена медленно опустилась на колени, захрипела булькающее, а затем некрасиво упала лицом на землю, подрагивая в предсмертных конвульсиях. По свежей траве стало растекаться пятно крови…
Я отвернулся, не на что тут смотреть. Ещё раз вздохнул и пошёл к колодцу, обмыться. Вроде бы и старался не испачкаться, но куда там! Рука, в которой был нож, по локоть покрыта свежей кровью. Хорошо, что ума хватило одежду снять. Иначе бы пришлось её неизвестно сколько отстирывать.
Мне было грустно. Не стыдно, что убил безоружную, не радостно от выполненного решения, а именно грустно. Вот как так происходит, что, в общем-то, неплохая женщина стала такой… хуже твари? Оставь я ей жизнь — и она опять бы нашла мужичков, опять вертела ими как хотела, и опять бы стали исчезать с дороги малочисленные путники. И опять жестяная коробочка начнёт наполняться зубами и колечками… Неужели так можно любить вещи и власть? Не понимаю этого… Нас, людей, и так мало, а мы сами своё поголовье сокращаем без устали. Ладно, лирика это всё…
Смыв с себя кровь покойной, я зашёл в дом, оделся и забрал свои вещи. Трофейное ружьё, подумав, решил оставить здесь, только патроны от него припрятал в одном из шкафов на кухне. Их найдут, но потом, когда я буду уже далеко от этого проклятого фортика. Не оставлять же совсем баб без оружия, не правильно это.
Что же, пришла пора их выпускать. Снова подошёл к двери погреба и снова потребовал всех отойти подальше. Неожиданно изнутри раздался голос:
— Убил?
Сказано это было ровно, без эмоций. Мне даже стало не по себе. Хотел промолчать, но передумал и ответил:
— Да. Убил.
— Бог тебе судья, человек, — и через минуту. — Мы отошли.
Я приоткрыл погреб, бросил внутрь ручную пилу, найденную вчера во время осмотра, и обратно закрыл дверь на засов.
— Слушайте внимательно. На ступеньках лежит пила. Если постараетесь, то часа за два перепилите запорный брус. Щель тут вполне приличная, справитесь, коль жить захотите.
Посчитав все свои дела в этом месте оконченными, я вышел из ворот и направился дальше по дороге. На труп Елены даже не взглянул. Тварь — она и есть тварь, без разницы, в чьём обличье.