Зюзя
Шрифт:
Потянулись поля с зелеными всходами. Не силён в агрономии, однако со всей уверенностью могу утверждать, что культуры злаковые. Ну ничего себе! Мощная община, широко размахнулись. Сфотографировать бы, другим людям показать, чтобы вруном не объявили — но на что? Продолжая оживлённо крутить головой по сторонам, я автоматически отмечал фигурки людей, занятых какими-то сельхозработами вдалеке — прополка у них? Чудеса, да и только…
Но самое большое удивление меня ждало, когда показались первые частоколы дворов. Долго не хотел верить своим глазам — к поселению подходило коровье стадо. Голов около тридцати, с быком, несколькими телятами, с колокольчиками на могучих шеях и громогласным муканьем,
Зюзя заметно занервничала, и это не укрылось от цепкого взгляда сопровождающего.
— Чего это она? — спросил он.
— Коров в первый раз видит. И я за последние десять лет их тоже впервые наблюдаю. И тоже нервничаю. Они, вон, — я указал рукой на бурёнок, — все без намордников и вообще, свободно гуляют. А вы мне тут целую проверку устроили с подвалом и мордобоем.
Особист с непонятной мне нежностью проводил взглядом скрывающееся между дворами стадо, вздохнул, и ответил по-простому, без казёнщины в голосе:
— Так то вы со своей собакой непонятной, а то коровки наши, кормилицы… Мы им тут жизнью обязаны. Да если бы не они…
— Расскажите. — попросил я.
— Да нечего рассказывать. В первый же год, как Фоминск основался, это ещё при городах было, к нам самостоятельно пришло стадо. Точно не знаю откуда, но издалека — по близости коровников не было. Нда… — он вдумчиво почесал затылок. — Так вот, они оказались абсолютно не опасны. Просто зашли в один из пустующих сараев и стали там жить. Мужики сдуру сначала перестрелять бурёнок хотели, однако САМ запретил. Походил, подумал, а затем выделил двух баб на дойку да пару мужиков сено заготавливать. Дело сразу пошло. Коровёнки умные — помыкались, пошатались на свободе и быстро сообразили, что без людей им не жизнь, а потому к нам прибились. И всем хорошо стало — у нас молоко, сыры всякие, у них тёплые стойла и сено всегда. Симбиоз вышел. Первые зимы голодно было, только они и спасали.
— В смысле спасали? На отбивные шли?
Сергей Юрьевич посмотрел на меня, как на безумца.
— Вы думаете, что говорите?! Не дай бог услышат… Они же умнее вашей твари прирученной, всё понимают.
Я поспешил извиниться, сославшись на собственную тупость и дремучесть в этом вопросе. Он немного успокоился.
— Нет, коров в пищу мы не используем, как бы нам говядинки не хотелось. Просто успели сыров наделать, оказался тут умелый человек — то и кушали. Вот только размножаются плохо, стадо всего процентов на тридцать приросло.
— И на всех один бык?
— Нет, конечно. Это же не всё стадо, только часть его с выпаса пришла. Они нам теперь не только молоком помогают, а и всякое разное… — он неопределённо помахал рукой в воздухе, видимо обозначая этим жестом ширину житейского применения рогатого поголовья.
Неожиданно мы сошли с дороги и двинулись в обход поселения, в сторону голубевшей неподалёку реки. Закончились частоколы, и только тогда я смог оценить истинные размеры Фоминска. Они впечатляли. Виденные мною ранее избы оказались чем-то вроде посада на въезде в населённый пункт. За ними была оборонительная стена. С вышками, рвом, кольями, тщательно прорыхлённой контрольно-следовой полосой и ещё Бог знает какими сюрпризами. По всей фортификационной науке явно сделано. Сама стена была не из камня, а из досок, прибитых внахлёст и высотой метра в четыре. Такой себе добротный забор с отверстиями для стрелков вверху. Я сначала хотел рассмеяться над наивностью поселенцев, и на языке почти завертелась шутка про защиту от честных людей, но осёкся. Только видимая часть укрепления составляла километра полтора — частокол такой длины практически невозможно сделать по нормальному! Да и где столько материала взять?
— Что, впечатляет? — со смехом спросил особист.
Мне оставалось только восхищённо кивнуть головой, дивясь зрелищу.
Остановившись метров за тридцать до стены на совершенно открытом месте, Сергей Юрьевич велел мне стоять тут и ожидать дальнейших распоряжений. Словно невзначай, он кивнул на вышки.
— Не вздумайте баловать. Ребята в карауле сегодня нервные, — и ушёл обратно в сторону посада.
… Некоторое время я просто сидел и рассматривал стену, почёсывая за ухом привалившуюся к моему боку и тихо подрёмывающую Зюзю. Как и велели, не делал ни каких резких движений, даже не пытался заговорить с охраной на вышках.
А между тем на стенах становилось людно (видимо, для обороны с той стороны стояли ещё и помосты для стрелков), и прослышавшие о ручной твари местные спешили посмотреть на такое чудо. Дождавшись, пока весь участок между вышками заполнится любопытными, я надел свою весёленькую куртку, лёгким прикосновением разбудил добермана, и встал.
— Спешите видеть!!! Впервые в Фоминске!!! Учёная собака Зюзя покажет вам чудеса ловкости и дрессировки!!! Не пропустите наше представление!!!
Закончив надрывать голос, я поклонился в сторону разом загомонившего народа, и мы весело начали демонстрировать различные номера из нашего арсенала. Не все — кое-что оставили на потом, для основного представления. Надо же чем-то новеньким удивлять публику.
… Народ ревел от восторга. Неизбалованные за последнее десятилетие культурными мероприятиями люди открыто, не стесняясь, выражали свои эмоции.
— Ещё давай!
— Ты глянь, глянь! Лапой машет…
— А прыгучая то какая, зараза… — то и дело доносилось со стен.
— Подвинься, мне не видно…
Мы выступали целых полтора часа, периодически кланяясь и повторяя особенно понравившиеся зрителям номера. Устали сильно. Я дважды порывался вообще закончить или хотя бы объявить антракт, чтобы передохнуть. Но куда там! От нас, под гром аплодисментов, требовали ещё и ещё. Спас положение вернувшийся особист. Он командным голосом поддержал мою третью попытку прервать народное развлечение и под недовольный ропот толпы повёл нас обратно к строениям.
Мы вошли в первое здание от дороги, и я с удивлением понял, что нахожусь в складском помещении без окон. Оно было заставлено однолемешными плугами, лёгкими тележками, прочим сельскохозяйственным инвентарём. В углу лежала копна явно свежего сена, рядом с ней уютно примостилась внушительная плетёная корзина с откидной крышкой.
— Тут переночуете. Спать там, — он указал на копну. — Еда в корзине. На ночь вас тут на засов примкнём, от греха подальше… А завтра проведёте ещё одно представление — и свободны.
— Представление — дело, конечно, хорошее. Но не бесплатное. Спасибом не наешься, — вступил в разговор я. — Хотелось бы чего-то конкретного. Не из жадности, а только для поддержания штанов.
— Две упаковки патронов к вашей пукалке, крупы в дорогу, безопасный переход по мосту на ту сторону реки устроит? — похоже, что этот вопрос уже был согласован и решён местной властью.
— Без проблем. А с картошкой как быть? Мне столько не надо, на продажу несу.
— Завтра в торговых рядах сами обменяете на что нужно. Мы её хотели сначала в городской семенной фонд у вас приобрести, однако передумали. Садить в открытом грунте уже поздно, в погребе до следующего года она не долежит. Так что пусть лучше какой-нибудь энтузиаст купит да в теплице вырастит первый урожай, а там видно будет. Завтра выступление после обеда намечено, поэтому с утра вас охрана по первому требованию выпустит — пойдите, прогуляйтесь. Только тварь тут оставьте, не пугайте народ.