...Имеются человеческие жертвы
Шрифт:
— Ну не в сто, положим, а в десять, — поправил Турецкий.
— ...чем за чистое червонное золото, — закончил Грязнов.
— Это что же такое? — поинтересовался Меркулов. — Я, Вань, такую же хочу!
— Не советую, — сказал Турецкий, — потому как речь шла о кое-каких занятных деталях и компонентах сверхмобильного ядерного оружия.
— Это что, чемоданчики ядерные, что ли? — с усмешкой воскликнул Меркулов. — Так это же, говорят, туфта, так сказать, псевдонаучная фата-моргана!
— Ну, не знаю, — сказал Турецкий. — Может, и туфта. Однако одна моя знакомая в этом городе, чей покойный отец был как раз директором одного здешнего завода, который и занимался изделиями близкого
— Ну да, — усмехнулся Меркулов, — все-таки, как сказал, кажется, Бернард Шоу, в раю — климат, а в аду — общество.
— А уж потом, на допросе, Нелюбин показал, — сказал Турецкий, — ведь это Горланов Клемешева подзуживал «важняка» Турецкого угрохать. Ведь Клемешев-то меня знать не знал, а Никите я как- никак маленько насолил. Да еще мог и жопу наперчить.
— А мы-то тут слушали разные разговоры и по обычному телефону, и по сотовым — базарит с кем-то Клемешев, — продолжил Грязнов. — Минут по десять, по двадцать толковище, оба слушаем — ну знакомый голос! Интонации прямо родные. И ни он, ни я так и не смогли узнать. А смекнули лишь тогда, когда Клемешев тут точно тем же финтом от здешних «наружников» удрал, как и Горланов после суда. Только тут у нас искра и проскочила. А уж кто из них автор сего способа — один шайтан знает.
— Это, видно, вам Майорка глаза застила, — сказал Меркулов. — Ну так выпьем, мужики! Выпьем хотя бы за то, что теперь у нас на Горланова такой доказательный материал; что уж больше ему не вырваться.
91
Наташа два дня приходила в себя после всего пережитого в тот вечер. В эти дни Турецкий звонил ей и даже заехал, чтобы узнать, в каком она действительно состоянии и не нужна ли какая-нибудь помощь.
Но она уже вполне оправилась, хотя была еще бледна и молчалива, как и всякий человек, переживший то, что ей выпало пережить в эти дни.
— Конечно, — заметила она, разливая чай по чашкам, когда они сидели в ее кухне, — конечно, он, этот человек, Клемешев, он был зверь, урод... Не уверена даже, можно ли назвать его человеком. Но я ведь знаю, я видела своими глазами — он бывал, он мог быть другим! Он был по-своему даровит. Почему все-таки возобладало вот это?
— Не знаю, — пожал плечами Турецкий. — Наверное, здесь помог бы психоанализ. Быть может, я ошибаюсь, но думаю, в его жизни все могло бы сложиться совсем не так, а прямо с противоположным знаком... Если бы не та война, где его, мальчишку, заставили убивать, сказав, что это нужно и хорошо и так просто делается.
— Вы знаете, говорят, через Афган за девять лет прошло больше миллиона человек. Но убийцами назад, домой, в мирную жизнь пришли только единицы. Почему? Вы знаете, какая у него была любимая поговорка? Случайностей не бывает!
— Это правда, — подтвердил Турецкий. — И вся моя жизнь подтверждает это. И в общем, жизнь всякого человека. Сегодня рейсом в двадцать один пятьдесят мы улетаем в Москву.
...И вот снова «важняк» Турецкий — похудевший, осунувшийся и сильно загорелый — сидел в студии перед двумя камерами с горящими красными огоньками, и та же женщина-ведущая была рядом, и Наташа Санина в черном платье.
— Добрый вечер, дорогие телезрители! Буря в нашем городе отшумела. Мы возвращаемся к нормальной жизни, и дел у нас впереди невпроворот. Почти два месяца в Степногорске работал старший следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре Российской Федерации, старший советник юстиции Александр Борисович Турецкий . Сегодня он покидает наш город, и мы пригласили его в ту же студию и на ту же программу, где вы увидели его впервые на второй день после его приезда к нам.
Все вы знаете, каким популярным человеком за это короткое время стал Александр Борисович в Степногорске. И я уверена, сейчас многие с волнением ждут, что он скажет всем нам на прощание.
Турецкий взглянул в камеру. Перед ним, вне поля зрения объектива, был маленький монитор, и он увидел там себя, похудевшего и как будто... нет- нет, не постаревшего, а как бы возмужавшего.
— Добрый вечер, — сказал он. — Все кончается, и вот кончается моя затянувшаяся командировка. Несколько раз здесь разные люди хотели меня убить, но это им, как видите, не удалось, чему я очень рад, потому что жить все-таки хочется.
Я хорошо узнал и полюбил ваш город, и прежде всего его людей, а должен сказать, в ходе расследования мне пришлось встретиться со множеством жителей Степногорска. У вас тут чудесный народ, достойный куда лучшей, настоящей жизни. И я верю, что это время придет.
У нас парадоксальная работа. И парадокс в том, что, занимаясь, как правило, наихудшими представителями рода людского, мы попутно встречаем людей, как будто призванных оттенить их и доказать, что человек — не зверь, не падшая тварь, а существо действительно высшего порядка, достойное и соответствующего отношения. Мы проделали поистине громадную работу, это не громкие слова. А наша работа — это люди, люди, люди... К сожалению, я не могу назвать многих, но некоторых не могу не вспомнить сейчас. Это наши коллеги — начальник областного уголовного розыска Григорий Васильевич Коренев, прокурор области Герман Алексеевич Золотов, это начальник управления Федеральной службы безопасности по Степногорску и области Леонид Федорович Чекин и многие их подчиненные, а также многие другие степногорцы.
Последние дни мне часто задают вопрос: кем все-таки был убитый в момент задержания бывший мэр города Геннадий Клемешев? Это был, несомненно, талантливый человек, душу которого убила афганская война, бывший офицер, изменивший присяге, человек, живший под чужим именем и ставший ключевой фигурой в уголовной среде региона. Алчный и властный, он активно продвигался преступным миром в большую политику и, как вы знаете, заметно в этом преуспел. Он мог бы преуспеть и больше, но его подвели те свирепые методы и средства, которые он употреблял для вхождения во власть. Именно он был инициатором кровавой драмы на площади Свободы, именно по его приказу, пусть и чужими руками, но по его воле и по воле здешней олигархии был убит Владимир Русаков. Это доказано материалами дела совершенно точно и неопровержимо.