...Встретимся в октябре...
Шрифт:
За спиной послышались шаги.
— Что не так? – Дима накрыл ладонью мое плечо и резко развернул меня к себе.
Я сбросила его руку и снова направилась на кухню:
— Не хочу ссориться с тобой. Не хочу грубить. И спорить тоже не хочу. Я иду открывать посылку, а ты делай, что хочешь.
— Настя, какого хрена?!
— Какого хрена? – Я передразнила его, приподнимаясь на цыпочки, чтобы хоть немного уменьшить его подавляющее давление. – А такого, что я лишилась всего. Меня учили, что за все в жизни нужно платить. И всего добиваться
Я развернулась и почти побежала на кухню.
Дима снова попытался меня остановить. Между нами начала завязываться драка, силы в которой были не равны. И если бы Дима захотел скрутить меня, у него бы без проблем получилось. Но он почему-то терпел мои царапины и слабые удары, когда я пыталась вывернуться из его захвата.
— Да успокойся ты! – Он закинул меня на плечо и понес обратно в спальню. – Я уже понял, что ты самодостаточная и независимая. Феминистка.
Я вцепилась в шлевки его джинс, болтаясь, как кукла, из стороны в сторону.
— Ты настолько идеальный… я пытаюсь… хоть в чем-то тебе… соответствовать…
Дима бросил меня на матрас, вонзаясь каре-золотым взглядом в грудь. Я быстро посмотрела вниз: полы халата разошлись, обнажая все тело. Я поспешила запахнуть халат, а Дима шумно сглотнул.
— Каждый мужчина хочет услышать от своей женщины, что она считает его идеальным…
— Я… твоя женщина?
— Да, ты моя…
Я обхватила лицо Димы ладонями и, осмелев, прижалась к его губам. Целовать его было… как погружаться в огонь. Меня бросило в жар, кожу закололо.
Дима превращал поцелуй в бесконечную пытку. Его губы двигались мучительно медленно, посасывая мои губы и неспешно втягивая в свой рот.
Не знаю как мне удалось отстраниться. С тихим, безумно эротичным звуком, наши губы разомкнулись. Не открывая глаз, Дима потянулся за мной. И это было самое красивое и возбуждающее, что я когда-либо видела.
Дима распахнул глаза, которые стали почти золотистыми и пьяным голосом спросил:
— Я опять за что-то наказан?
— Нет. – Я улыбнулась, зарываясь пальцами в его волосы. – Пока я человек, хочу кое-что сшить.
Он стал серьезным. Даже злым.
Это чувствовалось в ледяном воздухе, который вился вокруг него невидимым облаком.
— Я все исправлю, Настя. Верь мне.
— Знаю. Только тебе и верю.
Он выпрямился, ероша волосы. Такой красивый, сильный, уверенный. Перестану ли я когда-нибудь им восхищаться?
Раздавшийся в тишине телефонный звонок заставил нас обоих вздрогнуть.
Дима вытащил из брошенной рядом куртки телефон, а я почему-то застыла. У него был другой смартфон. Большой, с блестящим фиолетовым корпусом. Этот же – обычный кнопочный телефон, почти крошечный на фоне его ладони.
Дима бросил на меня пронзительный взгляд и отвернулся к окну:
— Да?!
Несколько секунд, показавшихся мне вечностью, он не говорил ничего, а потом вдруг бросился к ноутбуку и резкими движениями открыл его.
— Да, я все вижу.
Его взгляд бегал по монитору, а пальцы завораживающе перемещали курсор. Я залюбовалась его руками, вспоминая, как сладко они ласкали. Даже не сразу обратила внимание на то, что его взгляд изменился. Стал холодным и пустым. Жестким. Отстраненным. Как будто внутри больше не было… Димы. Осталась только оболочка его совершенного тела.
— Его должны отдать мне.
В голове Димы звучала сталь. И смерть. Он говорил так, словно выносил смертный приговор. Меня накрыло странным чувством. Безумно странным. Мне стало до безумия страшно рядом с ним и одновременно изнутри поднималась горячая волна возбуждения.
Я не знала, кого ему там должны были отдать, но закусила губу, лишь бы не сорваться и не броситься к нему на шею. Зачем тебе нужен кто-то? Возьми меня. Возьми так, как умеешь только ты. Твердо, не обращая внимания на мои страхи и истерики, не позволяя отдалиться от тебя.
Я тяжело вздохнула, и Дима тут же вскинул на меня взгляд. Его глаза зажглись золотом. На миг вспыхнули яркие искры, а губы сжались в тонкую линию.
Он странно тряхнул головой, словно сбрасывая с волос капли воды и снова отвернулся к монитору.
Мне стало до ужаса любопытно, что он там рассматривает.
И обидно, что не смотрит на меня. И куда пропало все стеснение? С Димой я становилась точно такой же, как в наших снах – откровенной и смелой. Даже слишком.
— Хорошо. Я разберусь… Я же сказал, что со всем разберусь.
Он отключился и задумчиво прижал телефон к губам, по-прежнему глядя в экран, а потом резко перевел взгляд на меня:
— Мне нужно кое-куда съездить. По делам.
Я медленно кивнула, еще не совсем осознавая его слова. Он уезжает… сейчас, когда я стала человеком и, кажется, все еще держусь в этом состоянии.
Желваки на его скулах заиграли, когда он отрывисто добавил:
— На несколько дней.
Внутри все… Нет, не оборвалась – обрушилось.
Я в полной мере осознала, какой дурой была, когда отталкивала его. Когда пыталась сделать вид, что смирюсь с другой женщиной в его жизни. Когда так же, как его мать, искала ему девушку.
Это было глупостью. Идиотизмом! Детская попытка казаться гордой. И независимой.
Сейчас эти гордость и независимость убрались так далеко, словно их у меня никогда и не было.
Дрожащим от волнения голосом я хрипло спросила:
— Когда ты… уезжаешь?
Дима бросил на меня мрачный тяжелый взгляд, от которого по коже прошлись мурашки. От него снова повеяло чернотой. Мрачное темное облако расползалось во все стороны, накрывая собой, как саваном.
И мне нравилось это ощущение его отчаяния и злости. Потому что в них я чувствовала… его потребность. Потребность во мне.