04.1912
Шрифт:
Она с трудом повернула голову к мистеру Уайльду. Тот настороженно глядел вдаль, и его синие губы дрожали. Даже в темноте она могла видеть, как ярко — неестественно ярко — блестят его серые глаза.
— Они тонут… — прошептала Мэри, — почему шлюпки всё ещё не вернулись?
Казалось, что прошла уже целая вечность.
— Они боятся, — Уайльд с трудом мог говорить. Он часто останавливался, стараясь восстановить дыхание, но оно неизбежно подводило его снова и снова. Уайльд быстро облизнул губы и пробормотал: — Боятся паники. Если все эти люди бросятся на шлюпку, чтобы спастись, они утопят её.
— Но ведь…
— Мисс Джеймс, — Уайльд аккуратно снял руку с её спины, — пожалуйста, попробуйте залезть на этот сундук.
Мэри прильнула лбом к груди Уайльда. Его сердце билось ещё глуше и реже: казалось, оно раздумывает, стоит ударить в очередной раз или нет.
— Я боюсь, — одними губами шепнула она. — Мне страшно, что я упаду в воду.
— Вы не упадёте, — шепнул Уайльд ей в волосы, — я здесь, этого не случится. Попробуйте.
— Мне страшно, — повторила Мэри. Сундук, беспечно покачивавшийся на воде рядом с ними, казался ей тёмной и угрюмой тенью, отвратительной, как силуэт падальщика.
— Мисс Джеймс, я прошу вас, полезайте…
— А как же вы?
— Меня он не выдержит: я слишком для него тяжёл.
Мэри с трудом сглотнула. Всё меньше и меньше становилось белых точек на чёрной воде вдалеке. Протяжный, тревожный стон, паривший над водой, замолкал. Тишина неудержимо наваливалась ей на плечи, и снова предательски мягкие лапы смыкали ей веки, обещая вечное блаженство и спокойствие в глубочайшей тьме мира.
Она слабо кивнула, и голова её конвульсивно затряслась. Мэри неаккуратно оторвалась от мистера Уайльда (её словно пришило к нему), и взмахнула скрюченной рукой. Снова лёд и влажность забились ей под рукав, пропитали его и настойчиво потянули книзу. Мэри подняла другую руку. Вода сама резала её, словно нож, а тело едва тащилось следом — оно было как каменное, неподатливое и тяжёлое.
— Ну же, мисс Джеймс!
Мэри вцепилась судорожно сведёнными пальцами в бок сундука. Он непослушно ускользал из-под неё, он кренился и тонул под её весом. Уайльд схватил её за плечо и подтолкнул; Мэри навалилась на сундук, и он опасливо закачался над водой. Холод набился ей в ноздри, она взвизгнула, и сундук колыхнулся — вот-вот перевернётся. Она как будто барахталась в тяжёлой, неприветливой, враждебной пустоте, готовой за одну-единственную ошибку смять и уничтожить. Мэри простонала:
— Я не могу!
— Хватайтесь!
Уайльд поднял её ещё выше, и Мэри тяжело охнула. Сундук был твёрдый и неприятный, и на нём было даже холоднее, чем в воде. Сковывающие ледяные кандалы распались на её руках. Мокрые юбки тотчас прилипли к крышке.
— Держитесь? — спросил мистер Уайльд взволнованно.
— Д-да… — пробормотала Мэри. Её зубы отчаянно стучали. — Кажется… да…
Вода под нею всё ещё волновалась. Сундук неуверенно покачивался, заваливался, как искалеченный старик, то на один кованый бок, то на другой, и всякий раз, как один бок проседал, рука и нога Мэри снова попадали в воду, и снова холодные шарики прокатывались по её коже. У неё уже не осталось сил даже дрожать. Она лежала, распластавшись, на крышке, смотрела в тёмную воду под собой и боялась пошевелиться. Равновесие сундука было слишком хрупким. Он ушёл в океан почти по самую крышку; как Мэри ни пыталась бы съёжиться, она не помещалась целиком, и ноги её так и оставались в воде по колено. Юбки пристыли к телу, липкие и противные, как холодная паутина.
— Мисс Джеймс, — хрипло сказал Уайльд совсем рядом, — вы меня слышите?
Мэри аккуратно повернулась. Сундук недовольно взбрыкнул под ней и булькнул. Над головами у них опять грянул чей-то обречённый, исполненный муки и боли крик.
— Да, — пролепетала Мэри едва повинующимися губами, — да… да, я вас слышу.
Вода недовольно забурлила и забулькала: Уайльд, неловко прошивая её руками, поплыл к ней, как утка с подбитой лапой, и вцепился в один бок сундука. В темноте он казался совсем бледным. Вода срывалась с кончиков его волос, с его воротничка и рукавов с тусклыми золотистыми полосами.
— М… мисс Джеймс, — голос Уайльда булькнул. На пару мгновений Уайльд притих, а затем снова с трудом забормотал: — Мисс… Джеймс… т-теперь… т-теперь ни в к-коем случае… н-не закрывайте… г-глаза…
— Мистер Уайльд, неужели вам некуда залезть? — сипло воскликнула Мэри и задёргала головой.
— Ос… осторожно!
Вода наступила на сундук, словно решительный полководец, и Мэри тут же затихла. Холодный ветер гулял по её мокрым юбкам, обвившим ноги, и мокрым рукавам, прилипшим к рукам, и к мокрому лифу, который стягивал, как бинты, грудь, но вода оставалась невозмутимо гладкой. Кругом них равномерно кружились несколько шезлонгов, потерянный цилиндр, кружка и изящный столик. Уайльд держался за бок сундука, и его плотно сомкнутые пальцы казались голубоватыми от холода. Мэри осторожно опустила голову ниже.
— М… мисс…
— Тише, — прошептала она и медленно накрыла руку Уайльда своей. Никакого тепла не было ни у неё, ни у него — только влага и лёд. Мэри втянула воздух носом и аккуратно выдохнула. Уайльд поморщился.
— Мисс Джеймс…
— Так лучше?
Она взволнованно следила за выражением его лица. Он даже не пытался скрыть свою усталость, и Мэри была уверена, что он борется с искушением, с отчаянным желанием закрыть глаза и уснуть.
— Мисс Джеймс, берегите… б-берегите силы, — посоветовал Уайльд, — пожалуйста…
— Я берегу, — сказала Мэри и сжала его ледяную руку обеими ладонями, — и вы, пожалуйста, не отказывайтесь от моей помощи. Я хочу вам помочь. П-пожалуйста… вы столько… столько сделали для меня и з-запрещаете… отплатить такой малостью.
— Мисс Джеймс… аккуратнее… вы можете… п-перевернуться…
— Не волнуйтесь, — Мэри настойчиво сжала его руку, — н-не волнуйтесь… Мистер Уайльд… почему… п-почему мы не встретились раньше?
Уайльд промолчал — но он, конечно же, её слышал. Он не отводил от Мэри мерцающего взгляда.
— Если бы только у меня было б-больше времени, — прошептала Мэри, — если б-бы… если б-бы только я узнала вас совсем чуть-чуть… чуть-чуть раньше… какой же счастливой я была бы тогда!
Уайльд пристально смотрел на неё и молчал. За спиной него пропали из виду ещё несколько белых нагрудников.
— Крики затихают, — сказал он негромко, — к-кажется… прошло уже немало времени.
— Они… — заикнулась Мэри, и Уайльд слабо кивнул.
— Д-да…
Мэри неуверенно провела пальцем по его руке. Она была как мраморная — совсем холодная, твёрдая и безучастная. Мэри даже не могла быть уверена, что Уайльд чувствует её прикосновение.