04.1912
Шрифт:
Конечно, машины важны, но без машинной команды корабль не поплывёт. Машинная команда — это не только кочегары, а и механики, электрики, пожарные, кладовщики… Все они обладали глубокими специальными знаниями, и в их обязанности входило обслуживать, ремонтировать и использовать оборудование судна. На «Титанике» численность машинной команды составляла более трёх сотен человек и подчинялась главному корабельному инженеру, Джозефу Беллу. Мистер Белл был человеком уважаемым: он уже много лет работал в «Уайт Стар Лайн», где с тысяча восемьсот девяносто первого занимал должность главного судомеханика, а также числился в рядах членов Института морских инженеров Великобритании и Резерва Королевских ВМС.
Ни один уважающий себя пассажирский лайнер не может обойтись без обслуживающего персонала (на «Титанике» его численность составляла порядка пяти сотен человек) — той самой улыбчивой команды стюардов, работников шикарного бортового ресторана, фешенебельных кафе и общественных помещений, которые всегда были готовы прийти на помощь, обменяться улыбкой, вежливыми, но пустыми словами, которые почему-то помогали почувствовать себя частью этого мира; нужными и интересными кому-то.
Также на «Титанике» имелась целая врачебная команда: доктора и медсёстры, а также помогавший им стюард. Главный врач корабля, Уильям О’Лафлин, проработал в море более четырёх десятков лет и был отмечен множеством заслуг. Корабль был выстроен на славу: здесь даже имелся небольшой инфекционный блок на двенадцать коек, изолированный от жилых помещений. В медпункте имелся полный набор лекарств, обязательных для того времени: например, нашатырь (подспорье при болях в животе, голове и обмороках), настойка наперстянки, помогавшая при сердечном беспокойстве, разнообразные противокашлевые препараты.
И разве может корабль обойтись без почтовой службы? Для пассажирского лайнера её отсутствие было бы невыносимым. «Титаник» квалифицировался как Королевское Почтовое Судно — у него был заключён договор с Британской королевской почтой. Благодаря этому «Титаник» имел право использовать в течение плавания логотип с изображением короны — символа английской почты. У «Титаника» было своё почтовое отделение, в котором работало пять опытных почтальонов. Они принимали и расформировывали послания по пунктам назначения. Одни письма подлежали транзиту, другие следовали непосредственно в порт. В отдельном сортировочном блоке, расположенном за прочной металлической решёткой, держали заказные послания. Прямо под почтой располагался склад с мешками писем. Письма перемещались из склада в общее помещение на специальном подъемнике. Перед третьей грузовой шахтой располагалась особая и, вне всяких сомнений, весьма ценная комнатка. Это была Монетная комната, где хранились золотые и серебряные слитки и монеты. В Монетную комнату можно было попасть лишь через грузовую шахту, что обеспечивало соблюдение всех установленных правил безопасности. Идущие с пометкой «не требуется» сумки и чемоданы преграждали доступ к двери в Монетную комнату на всё время путешествия. Говорили, оно должно было завершиться через день или два.
Но было бы весьма невежливо, говоря о судне, не упомянуть капитана и семерых его помощников. Именно на их плечах лежала ответственность за всё, что могло произойти с грандиозным лайнером, и в их обязанности входило обеспечивать должный уровень безопасности, корректировать и прокладывать курс, сообразуясь с множественными донесениями подчинённых, и ни на секунду не расслабляться, потому что море не понимало шуток и не прощало безалаберности. На борту «Титаника», кроме его прославленного капитана Смита, за плечами которого было порядка четырех десятков лет в плаванье, служило также семеро палубных офицеров. Старший помощник капитана, Генри Тингл Уайльд, был переведён на «Титаник» совершенно неожиданно не только для прочих офицеров, но и для самого себя. Капитан Смит доверял мистеру Уайльду и хотел видеть своим старшим помощником именно его. Поднимаясь на борт, мистер Уайльд, тем не менее, смотрел на крепкий, новенький и важный «Титаник» с мрачным подозрением. В одном из последних писем к сестре он заметил, что «Титаник» ему по-прежнему по неопределённым причинам не нравится.
Внезапное появление на корабле ещё одного человека вызвало перестановку в рядах старшего офицерского состава. В должности были понижены двое: Уильям Мёрдок, которому пришлось занять место первого помощника капитана, и Чарльз Лайтоллер, заступивший на должность второго. Бывший второй помощник Дэвид Блэр, которого Лайтоллер вынужденно потеснил, и вовсе был списан на берег, чтобы не пришлось производить дальнейшие перестановки. Дэвид Блэр был ужасно раздосадован. В пылу спешки, спускаясь на берег, он совершенно забыл передать своему заместителю ключи от сейфа, в котором хранились бинокли. Впоследствии об этих биноклях вспомнили ещё не раз и не два, и, увы, далеко не при приятных обстоятельствах.
Нынешний первый помощник, Уильям Мёрдок, происходил из семьи потомственных моряков. В «Уайт Стар Лайн» он был на хорошем счету, он единственный из всего экипажа сдал свои экзамены на «отлично» и без единой ошибки. Его считали ярчайшей звездой «Уайт Стар Лайн», а его личные качества, согласно свидетельствам современников, стоили похвал.
Второй помощник, Чарльз Герберт Лайтоллер, был ещё тем авантюристом и остряком. Мистер Лайтоллер родился моряком, море было его стихией. Он не знал слабости и сомнений. В чрезвычайной ситуации Лайтоллер не терялся, не отступал и был готов действовать не только решительно, но подчас и жёстко.
Старшие судовые офицеры «Титаника» работали четыре часа через восемь, а младшие — четыре через четыре. Сутки на судне разбивались на шесть вахт, каждая из которых длилась по четыре часа. С полуночи до четырёх часов длилась средняя, «кладбищенская», вахта, с четырёх часов до восьми — утренняя, иначе — «кофейная», за нею следовала дневная, затем — послеобеденная, «собачья» и, наконец, «первая» — от восьми вечера до двенадцати часов ночи. Во время «собачьей» вахты офицеры менялись на мостике каждые два часа. Колокол, расположенный на ходовом мостике, объявлял о начале вахты восемью гулкими ударами. Небольшие склянки музыкально звенели, стоило пройти каждой половине часа и целому часу соответственно.
Когда вахтенные офицеры менялись, заступавший на вахту проверял с помощью карты положение судна, курс, скорость, выслушивал сообщение предыдущего вахтенного о состоянии погоды, полученных телеграммах и всех возможных значимых происшествиях, которые имели место быть во время истекшей вахты. Если вахта сменялась во тьме, предыдущий вахтенный не уходил, пока глаза нового не привыкали к скудному освещению.
В обязанности вахтенных офицеров входило принимать регулярные доклады по телефону, которые поступали через мостик, управлять кораблём и командовать вахтенными матросами. Капитан поднимался на мостик, если считал это необходимым и если вахтенный офицер посылал за ним. Но капитана вызывали на мостик лишь в случае непредвиденных или чрезвычайно опасных обстоятельств.
Вахту на «Титанике» несли два офицера. Старший всегда находился на наветренном крыле ходового мостика, младший — на подветренном. Младший следил за компасом, штурвалом, телефонной связью и, если необходимо было вызвать капитана, мог покинуть мостик.
И, конечно же, было бы совершенно неправильно забыть упомянуть радистов.
На «Титанике» служили два радиста: старший, Джон Филлипс, которому исполнилось двадцать пять во время плавания, и младший, Гарольд Брайд, двадцати двух лет от роду. Радисты жили очень замкнуто, и большую часть дня они проводили за работой. Каюты радистов располагались за передней паровой трубой парохода. Работали Филлипс и Брайд вахтами. Младший по положению заступал на вахту в два часа дня и заканчивал в восемь вечера, а также работал с двух ночи до восьми утра; две оставшиеся вахты нёс Джон Филлипс. «Титанику» были присвоены позывные — MGY. До этого, в январе, «Титаник» предполагалось именовать позывными MUC, но позже они были изменены. Радиосвязь на «Титанике» была обеспечена богатой компанией «Маркони» — к тому времени её щупальца раскинулись уже по всей Англии. «Маркони» настаивали на том, чтобы радисты передавали многочисленные воздушные сообщения и от частных лиц, что увеличивало прибыль, и эти сообщения нередко публиковались на страницах корабельной газеты. Для общества той эпохи радиосвязь была диковинкой, поэтому не стоило удивляться, что в самом начале плавания радистов завалили сообщениями с просьбами и требованиями передать именно их послания, зачастую абсолютно бессмысленные. Но, помимо этих сообщений, радисты получали и передавали важные послания.
И в тринадцать часов четырнадцатого апреля, пока вахту нёс Джон Джордж Филлипс, на корабль поступили первые ледовые предупреждения.
Первое из них отправил пароход «Карония». «Карония» передавала на «Титаник», что в районе сорока двух градусов северной широты и между сорок девятым и пятьдесят первым градусами западной долготы находятся ледяные поля, айсберги и гроулеры. Радисты немедленно передали сообщение на капитанский мостик. От мостика сообщение отправилось прямиком в штурманскую рубку.