04.1912
Шрифт:
— Господи, — пролепетала Мэри.
Господин в тёплом пальто, определённо, говорил правильные вещи, но сейчас Мэри склонна была считать его сумасшедшим. Посреди всеобщей сумятицы он оставался непоколебимо спокойным и уверенным в себе. Господин покосился на Мэри, затем — на Лиззи и степенно поинтересовался:
— Вы не возражаете, если я закурю?
— Прошу при мне этого не делать, сэр, — сказала Мэри.
Лиззи одновременно с ней булькнула:
— Да курите, конечно же!
Господин в тёплом пальто посмотрел на них обеих всё теми же задумчивыми, немного грустными глазами и вздохнул.
— Ах, жаль, — сказал он, — это был прекрасный корабль.
С этими словами господин опять поправил пальто и отошёл к центру судна. Мэри и Лиззи, словно завороженные, поторопились за ним. Господин в тёплом пальто устроился в шезлонге и принялся наблюдать за небом.
— Право слово, — заговорил он, обращаясь к сёстрам, — будь я на вашем месте, мои дорогие леди, я не стал бы терять времени. Ступайте к борту и просите, чтобы вас посадили в шлюпки. Их не хватит даже на половину всех пассажиров, и это меня весьма расстраивает. Такой прекрасный корабль, — он жалостливо вздохнул, переместив свой рассеянный, несколько сумасшедший взгляд на трубы, — такая конструкция, такая шумиха во всех газетах — и такая бесславная гибель! Что пропороло нам обшивку, леди, вы не помните? Кажется, айсберг, верно?
Мэри растерянно кивнула. Господин в тёплом пальто горестно покачал головой.
— Ах да, айсберг, — сурово сказал он, — что же ещё это могло бы быть? Какая трагедия, юные леди, но именно так и гибнут настоящие титаны. Сам господь не мог бы потопить этот корабль — но, видимо, мы чем-то прогневили его. Теперь, даже если мы вознесём молитву все вместе, бог не смилуется над нами.
Мэри аккуратно отступила назад, увлекая Лиззи за собой, и над головами у них вдруг разорвался сноп голубовато-белых искр. В их сиянии господин в тёплом пальто, спокойно расположившийся в шезлонге, казался отстранённым и величественным, как античная статуя. Он прикрыл глаза ладонью и покачал головой.
— Ай-ай-ай, какая беда, — сказал он совершенно спокойно, — никого не видно кругом. Такой колосс — и гибнет в одиночестве. В этом есть своя торжественная ирония.
Господин в тёплом пальто повернулся к ним, и Мэри вдруг ясно увидела, что его щёки совершенно белы и трясутся, а губы стали бескровными. Лиззи зябко поёжилась.
— Есть радисты! — отрубила она и отшатнулась от Мэри. — Они ведь нас спасут, за нами придут, никто не утонет!
— Конечно, никто не утонет, — степенно подтвердил странный пассажир в тёплом пальто, — но всё-таки, дорогие мои леди, я чувствовал бы себя намного спокойнее, если бы вы поспешили к шлюпкам. Никто не знает, успеют ли чужие суда подойти к нам до того, как мы бесславно… опустимся на дно.
Мэри вздрогнула и оттащила Лиззи от загадочного джентльмена. Когда они снова врубились в толпу и закрутились в её водовороте, Мэри потеряла из виду недавнего собеседника, но, когда волна перепуганных пассажиров вынесла её к шлюпке, углядела его снова. Чёрный силуэт растёкся по шезлонгу, как одинокая отдыхающая птица, и во мраке ночи ярко горел кончик сигареты. Мэри тут же отвернулась и подтолкнула Лиззи вперёд. На тяжёлых крепких тросах сверху спускалась, раскачиваясь и поскрипывая, маленькая шлюпка, в которую набились дрожащие женщины, дети и несколько мужчин с вытянувшимися бескровными лицами. В небе опять взорвалась сигнальная ракета, белые искры прошили густой мрак и умерли в нём. Мэри сжала руку Лиззи — та была совершенно холодной и безвольной.
— Давай, Лиззи! — крикнула она сестре в ухо и толкнула вперёд.
У спускающейся шлюпки дежурили двое матросов. Взявшись за руки, они обороняли посадочное место от толпы — та разбушевалась, как закипающая вода в кастрюльке. Бесчисленное множество тел ломилось вперёд, одна голова показывалась над другой, потерянно вздымались руки, кто-то плакал, ругался, сверкали зубы, наручные часы, дешёвые украшения, иные размахивали чемоданчиками.
— Отойдите! Мужчины, отойдите от борта, не мешайте производить посадку! — вопили матросы. — Садятся только женщины и дети! Только женщины и дети!
Совсем рядом с ними вдруг зазвенел знакомый жалобный голос.
— О господи, дорогой, я не оставлю тебя!
— Элен, не надо глупостей, садись в шлюпку, я подожду следующую! — кричали в ответ.
Мэри потерянно завертела головой. О, вне всяких сомнений, эти голоса были ей знакомы: то спорили подруга Симоны Мэйд, супруга врача, со своим дорогим мужем. Почтенный доктор вскоре показался в поле зрения Мэри, и сейчас его едва ли можно было называть иначе, чем жалким: его борода и волосы растрепались, на сюртуке, надетом впопыхах, не хватало двух пуговиц, а воротничок безбожно смялся. Жена липла к нему и, обливаясь слезами, висла у него на шее.
— Дорогой, я не могу… я не могу тебя оставить, я хочу быть с тобой…
— Дорогая, не говори глупостей и садись! Садись! Садись уже!
— Только с тобой…
— Садись, говорю тебе! Обо мне не бойся!
Мэри торопливо зашагала к ним. С дороги её то и дело сносили чьи-то тяжёлые потные тела, и не раз и не два ей приходилось изо всех сил отчаянно сжимать пальцы, потому что ладонь Лиззи вот-вот могла выскользнуть.
— Мисс Джеймс! — закричала супруга врача, когда они приблизились. — Мисс Джеймс, неужели вы до сих пор не в шлюпке?
— Вы тоже не в шлюпке! — прокричала Мэри. В небо взвилась и загудела, умирая в россыпи магического сияния, новая сигнальная ракета. — Где же ваши подруги?
Супруга врача величественно махнула рукой. Сейчас, когда она была совсем растерянной, растрёпанной, с красными от холода ушами и кончиком носа, она выглядела не внушительно, а смешно и жалко. Её муж упрямо старался подтолкнуть супругу к борту.
— Они обе сели, стоило лишь представиться такой возможности, — высокомерно отрубила жена врача, — а эта… эта Маргарет совсем забыла о женихе — бросилась в шлюпку без него, как будто её не пустили бы!
Мэри прикрыла глаза ладонью: сияние искр, что породила сигнальная ракета, жалило ей глаза.
— Это ужасно, — сочувственно сказала она, — но вы должны её понять…
— Вот уж нет, — величественно отмахнулась жена врача, — я не оставлю того, кого люблю, до самого конца. Вам вот, мисс Джеймс, терять нечего, так что берите сестру и пробирайтесь к борту поскорее. Думаю, кое-кто наверху был бы очень рад узнать, что вы в безопасности.
Врач настойчиво сжал локоть жены.
— Дорогая, садись вместе с мисс Джеймс. Я никогда не прощу себе, если ты…