04.1912
Шрифт:
Действительно, одиноким и неприкаянным шлюпкам «Титаника» не приходилось надеяться на то, что их примут на тот же самый борт, с которого они были спущены.
Глава 24. Спасите наши души
Была почти что полночь. Утомлённые радисты «Титаника» менялись на вахте. Старший радист Филлипс отчаянно тёр кулаками глаза: его сваливала с ног, как молотом, тяжёлая и неумолимая усталость. За занавеской к работе готовился младший радист Брайд: он как раз выбирался из рукавов пижамной куртки.
— Эй! — крикнул ему старший радист. — Кажется, у нас небольшие проблемы.
— Да? — удивился Гарольд Брайд. Сегодня он не чувствовал в себе никакой энергии. — И какие же?
— По-моему, судно каким-то образом повредилось, — сказал Филлипс из-за занавески, — вероятно, придётся вернуться в Белфаст.
— Было бы неплохо, — неожиданно сказал Брайд, — возможно, хоть немного мы отдохнём.
— А зарплата? — деловито спросил Филлипс. — Весь вопрос в том, когда они выдадут нам зарплату!
Брайд грустно почесал подбородок: тема зарплаты была для обоих радистов «Титаника» достаточно болезненной. Гарольд за свою работу получал два фунта и двадцать шесть пенсов — сумма это была попросту ничтожной. Чтобы хоть как-то удержаться на плаву, и Брайд, и Филлипс передавали мирные телеграммы на берег, которые приносили им дополнительный доход. Компания «Маркони» к своим радистам, как считали приятели, была по-капиталистически безжалостна. Наверняка Брайд сменил бы работодателя, если бы только «Маркони» не захватили всю Англию. Из-за монополии «Маркони» Брайду ничего другого не оставалось, кроме как работать на проклятого итальянца, потому что больше ему податься было некуда.
Брайд неловко просунул руки в рукава рубашки, торопливо завязал галстук и крикнул Филлипсу:
— Отоспись, старина. Сегодня у тебя был трудный денёк.
Филлипс понимающе похмыкал. Вскоре Брайд застегнул рубашку и показался из-за зелёной занавески. Тонкий, жалкий кусок ткани отделял спальное место радистов от аппаратной. Когда дежурил Филлипс, Брайд спал за этой занавеской, как убитый, а затем они менялись — и так день за днём. Радисты не знали отдыха, на корабле вся их жизнь была подчинена службе.
— Ступай, — сказал Брайд, выбравшись из-за занавески, и хлопнул Филлипса по плечу.
Тот сидел, ссутулившись, за столом и подпирал голову руками. Филлипс вздрогнул, устало моргнул и стащил огромные наушники. Брайд тотчас надел их и уселся на место товарища. Филлипс выбрался из-за стола, вздохнул, потянулся и пробормотал:
— Чёрт, как же ноют кости. Кажется, я — не я, а дряхлый старичонка.
— Ложись и отдохни, — посоветовал ему Брайд. В наушниках пока было тихо. — Я совершенно бодр, а ты устал и хочешь спать. Доброй тебе ночи, старина.
— Удачной вахты, — кивнул Филлипс и скрылся за зелёной занавеской. Гарольд Брайд сосредоточенно поправил наушники.
Не успел Филлипс задвинуть занавеску, как в рубку ворвался капитан. Гарольд Брайд тут же выпрямился за рабочим местом. Капитан был человек прямой, простой и приятный в обращении, и Гарольд Брайд мог бы считать его лучшим из всех капитанов, с какими ему приходилось работать. Одно в капитане Смите было плохо: в его присутствии Гарольду Брайду, который, как и Филлипс, привык горбиться за столом, хотелось вытянуться и распрямить сутулую спину, а спина, конечно же, тут же откликалась ноющей болью.
— Мы столкнулись с айсбергом, и сейчас я занимаюсь тем, что выясняю, не причинил ли он нам повреждений. Так что будьте готовы послать просьбу о помощи, только не передавайте её до тех пор, пока я вам не скажу, — сообщил капитан. Голос у него был спокойным, но глаза слишком уж ярко блестели.
Брайд сосредоточенно кивнул. Требование это всколыхнуло в его душе смутную, слабую, безотчётную тревогу.
— Есть, сэр, — согласно сказал он.
Капитан отрывисто кивнул и покинул рубку. Из-за зелёной занавески показалась растрёпанная голова Филлипса. Он отчаянно протёр красные, слезящиеся глаза и протяжно зевнул.
— Что, чёрт побери, за день сегодня такой, — проворчал он и размашистым шагом вернулся к столу.
Гарольд Брайд только пожал плечами. Тревога его нарастала, но он старался этого не показывать: слишком уж уверенным выглядел рядом с ним Филлипс, и Гарольд Брайд не хотел ему проигрывать. Филлипс напряжённо застыл за спиной у товарища, и его побледневшие пальцы взволнованно отбили по спинке резкую дробь.
Капитан вернулся в рубку. На его лице лежала печать чёрной обеспокоенности.
— Передайте просьбу о помощи, — велел он радистам.
Филлипс среагировал первым.
— По правилам? — коротко спросил он.
Капитан уверенно кивнул.
— Да, — сказал он, — и передайте этот сигнал немедленно.
Радисты встревоженно переглянулись. Гарольд Брайд шумно сглотнул и уже распрямился, готовый приступить к работе, но Филлипс решительно и властно отодвинул его.
— Позволь мне.
Он вынул у капитана из рук листок, на котором были набросаны размашистые косые цифры — координаты «Титаника». Филлипс шесть раз подряд отстучал три буквы, складывающиеся в заветный код — CQD. Следом за этим кодом во мрак и холод атлантической ночи умчался позывной «Титаника» — три буквы, MGY. Снова и снова, снова и снова уверенные пальцы Филлипса выстукивали заветные буквы и цифры.
Было двенадцать часов ночи, пять минут.
* * *
Старший помощник капитана Уайльд старательно завлекал в шлюпку под номером восемь перепуганных женщин. Неподалёку от него дежурил бдительный Лайтоллер, отсеивавший всех мужчин, что пытались предательски проникнуть на борт. Лайтоллер был суров со всеми зайцами: у Уайльда на глазах он развернул кругом трясущегося от ужаса юношу, который еле лепетал, стараясь выговорить:
— Помогите… спасите… пожалуйста…