07-Требуется чудо (Сборник)
Шрифт:
— Так-так… Ага… Понятно… Ну-ну… Да-да…
Когда Наталья закончила сбивчивый рассказ, светило спросило:
— Что же вы хотите?.. Эпилептиформное расстройство сознания — собственно, еще не болезнь… Говоря непрофессионально: расстроилось и настроилось. И может сто лет не расстраиваться, ваш муж напрочь забудет об этом случае.
— А последствия? — задала коварный вопрос Наталья.
— Есть последствия? — заинтересовалось светило. — Ну-ка, ну-ка…
— Он стал совсем другим.
— Говорите-говорите. Каким?
— Он стал каким-то… вежливым, нежным, благодарит меня все время, ручки целует… — Наталья всхлипнула от жалости к себе и к Стасику, отлично понимая при сем, что светило — в полном недоумении, что оно уже сомневается в ее, Натальином, разуме. В самом деле: приходит к психиатру дура и жалуется, что муж ей «спасибо» говорит и ручки целует. А не повязать ли дуру и не отправить ли ее в соответствующую клинику?
— Простите, — нервно сказало светило, — я не очень понимаю: что вас не устраивает в поведении мужа?
— Все, все не устраивает! — запричитала Наталья, с ужасом осознавая собственное словесное бессилие. — Раньше занудой был, орал на меня с дочкой, то ему не так, то ему не то, а вот мне звонили, что он на телевидении свое мнение начал высказывать прямо в камеру, а моей подруге и вообще сказал, что ему ужас как врать надоело…
— Послушайте себя со стороны, милая моя женщина. — Светило запело вкрадчиво и ласково, просто-таки заворковало, как и следует, наверно, поступать с нервными дамами, которые не ведают, чего хотят: — Вы утверждаете, что в результате кратковременного эпилептиформного расстройства сознания ваш муж приобрел иные, доселе несвойственные ему черты характера. И это вас пугает. Так?
— Так.
— Но по всему выходит, что характер его изменился к лучшему. Так?
— Выходит.
— Значит, вы должны радоваться… Припадки не повторяются?
— Нет.
— Он не буйствует, не бьется головой о стену, не возомнил себя Наполеоном, Цезарем, генералом Брусиловым?
— Что вы такое говорите! — возмутилась Наталья. — Он абсолютно нормальный человек.
— Видите: вы сами себе противоречите. Вы пришли к психоневрологу в странной надежде, что он поможет психически здоровому человеку. А надо ли?
— Поймите меня правильно. — Наталья наконец обрела всегда свойственное ей разумное спокойствие. — Меня волнует не то, что он стал лучше, а то, что он вообще изменился. Ведь все это может быть только началом какой-то болезни. Ведь может, верно?
Светило задумалось, вертя в пальцах паркеровскую золотую авторучку, машинально рисуя на рецептурном бланке кружочки, квадратики и пирамидки, что, как слышал автор, тоже не говорит об абсолютном душевном здоровье.
— Честно говоря, — осторожно начало светило, — и то минутное выключение сознания, и сама авария не должны были дать никаких изменений в психике. Не должны!
— Но дали! — настаивала Наталья.
— Это меня и удивляет… Знаете что, я не могу лечить на расстоянии. Приведите ко мне мужа, я с ним побеседую. Если понадобится, мы его положим на недельку в наш институт, всесторонне исследуем, энцефалограммы снимем. Ну, и так далее. И тогда я вам точно скажу, здоров он или нет.
— Он не пойдет.
— То есть? — опешило светило.
— Не захочет. Сам-то он считает себя здоровым и свое поведение — разумным и единственно возможным.
— Но сознает, что изменился?
— Сознает. Но решил, что раньше жил неправильно.
— А теперь правильно?
— Теперь — да.
— И пусть живет, — заключило светило.
— Но он перестал пользоваться транспортом, — бросила Наталья последний козырь. — Он ходит пешком!
— Шок, — немедленно отреагировало светило. — Пройдет. Он кто по профессии?
— Актер.
— А-акте-ер! — протянуло со всепонимающим удивлением светило. — Интересно-о-о!.. А как, простите, фамилия?
— Политов.
— Станислав Политов? Как же, как же! Хороший актер, популярный. Дочка моя им очень увлечена…
— Не только ваша, — мрачно констатировала Наталья.
— Да, да, судьба актерская… — посочувствовало светило. — Знаете что? Не обращайте внимания. Актеры — народ особый. Э-э-э… непредсказуемый. Академик Павлов говорил: кончу, мол, опыты на собачках, начну на актерах. Оч-чень восприимчивая публика… А где он сейчас снимается, если не секрет?
— «Ариэль», по Беляеву. Фантастика. Летающего человека играет. Главную роль. — Наталья поняла, что светило больше ни в чем ей не поможет, оно уже само спрашивать начало. Поднялась. — Спасибо, доктор.
— Не за что, — вполне искренне сказало светило. — Думаю, вы зря беспокоитесь. Но если что — приходите опять. Только с мужем, заочно не лечу…
Прямо снизу, из автомата, Наталья позвонила Ленке.
— Але, Ленк, это я… Ленк, я была у твоей знаменитости, а он меня выгнал.
— Как выгнал? — искренне изумилась Ленка на том конце провода.
— Сказал, что не может лечить заочно. Еще сказал, что все случившееся не должно было дать каких-либо последствий.
— Так и сказал? — заинтересовалась Ленка.
— Так и сказал.
— Ладно, Наталья, иди домой. Мы сегодня в одной бодяге играем, я с ним потолкую.
— Ой, потолкуй, потолкуй, Ленк! И позвони мне сразу. А то он вон и Ксюхе замуж разрешил выйти.
— Как так?
— А так. Сказал: живите, только не регистрируйтесь.
— Благословил?
— Я Ксюху видела, она — в легком шоке.
— Ее понять просто: деспот папуля нежданно стал демократом. Чудеса!.. Ладно, чао! — И трубку повесила.
Стасик сидел в гримуборной, разгримировался уже, смотрел на себя, умытого, в трехстворчатое зеркало, вполуха слушал скворчащий на стенке динамик: оттуда еле-еле доносилось происходящее на сцене. Спектакль еще не кончился, но Стасика убили в первом акте, и он мог бы в принципе смотаться домой, не выходить на поклон, отговориться перед главрежем недомоганием, тяжкими последствиями ДТП (эта аббревиатура — из протокола: дорожно-транспортное происшествие). Но Ленка, которая доживала в спектакле до прощального взмаха занавеса, просила задержаться: о чем-то ей с ним пошептаться хотелось, о чем-то серьезном и жизненно важном, о чем-то глобальном, как она сама изволила выразиться.