1 декабря 1941 года
Шрифт:
Приводят еще группу пленных из той же дивизии. На допросе пленные несут уже известный вздор:
– В Москве наши, еще вчера вошли.
Вводят гитлеровца в аккуратно подогнанном и без окопной грязи обмундировании. "Язык" сообщает, что за последнюю неделю изо дня в день офицеры говорили солдатам о величайших успехах танковых дивизий, а 30 ноября объявили, что эсэсовские войска уже в Москве, что обороны красных больше не существует, а есть только отдельные очаги сопротивления в районах Наро-Фоминска и Кубинки. После того как эти очаги будут обойдены пехотными дивизиями, моторизованная дивизия должна безостановочно следовать в Москву.
– Откуда вам, солдату, известно, что должны делать дивизии?
– спросили необычно
– Я был писарем в оперативном отделе штаба корпуса и готовил схемы. Попросился у начальника в полк, чтобы получить награду от фюрера. Я наследник большого дела, в котором имеет интерес и начальник. Он одобрил мое решение и просьбу удовлетворил.
Становится понятно, почему солдат выглядит щеголем. Это живой капиталист, для которого война - карьера, нажива, бизнес. Только он оказался чересчур доверчив к геббельсовской пропаганде и напрасно покинул теплое местечко в штабе. Стало известно, что противостоящий немецкий корпус имеет одноэшелонное построение и остался без резерва. Все брошено в бой. Значит, враг не сможет быстро перестроить свои ряды, и назавтра будет действовать в прежней группировке.
Это были очень важные сведения. Ведь соседняя 33-я армия Ефремова тоже без резервов, ее части в большом некомплекте, артиллерии, можно сказать, нет: в одной из дивизий всего семь орудий. Да и от них толку мало - по десятку снарядов на каждое. При таких возможностях не поставишь огневые завесы, не создашь заградительный огонь перед атакующим противником. Можно было рассчитывать лишь на фронтовые резервы, а когда они подойдут - неизвестно.
С раннего утра второго декабря немцы в плотных колоннах, разрывая звенящую тишину грохотом танковых моторов, ринулись на Голицыно, чтобы перерезать Можайское шоссе и завершить окружение 5-й армии Говорова. Более двадцати сгоревших танков и множество замерзших трупов замерло на поле перед высотой 210,8. Это была цена вчерашней задержки, которую обеспечил русским погибший десант. На Прожекторной горе, используя русские укрепления, за ночь немцы оборудовали сильный опорный пункт. От Головенек туда подошли пехотные и артиллерийские части. Уверенным броском через полигон танковый авангард к 12 часам выскочил на опушку леса вблизи Алабинского военного городка. Здесь в начале октября размещался штаб Западного фронта. Потом Жуков перебрался в более безопасное место, поближе к Москве. Позёмка мела между покинутыми домиками, сиротливо сжавшимися в недобром ожидании. Батальон пограничников, охранявший городок, отошёл по голицынской дороге на Тарасково. Танки с чёрными крестами на броне с ходу заняли военный лагерь и выскочили к Юшково. Не встречая сопротивления, они вышли к Бурцево, заняли окраину Петровского, намереваясь перерезать железную дорогу на Наро-Фоминск южнее Алабино, рассекая войска 33-ей армии.
Теремрин наблюдал из башни своего танка окраину деревни Юшково. Ни дымков, ни людей. Их бригада теперь насчитывала не более 20 машин. Всю ночь продолжался марш из Москвы по заснеженным дорогам во вьюжных заносах. Больше половины танков осталось на этом пути. Теремрин сам готовил к маршу и вёл в ту ночь машину. Два раза танк проваливался в снег по башню, но 34-ка, рыча харьковским чудо-дизелем, вновь и вновь выносила свой экипаж обратно на твёрдую дорогу.
В 13 часов Теремрин получил приказ атаковать Петровское. Дослав снаряд в казённик пушки, Теремрин положил ногу на плечо водителя и слегка надавил. Танк двинулся через лес, к видневшемуся на пригорке селу. Все машины его батальона, следовали за командиром. Лес кончился быстро.
Дав полный газ, танки Теремрина в рёве двигателей и снежных ореолах устремились через поле. Противник не ожидал атаки и встречного боя не принял. Но в самом Петровском закипел жестокий уличный бой с огнём в упор. Горели подбитые немецкие танки, разметало взрывом две наши машины. Танк Теремрина раздавил гусеницами два орудия, расстрелял прислугу, убегавшую в лес. Петровское было занято. Но немецкая авиация нанесла массированный удар, а со стороны Юшково немцы открыли сильный противотанковый огонь. Развить успех не удалось. Юго-западнее Петровского противник начал наступление пехотным батальоном. Но быстро сгустившиеся сумерки спасли наше становящееся незавидным положение.
Всю ночь на третье декабря на окраине Юшково шёл бой пограничников капитана Джепчураева с полком противника, укрепившемся в деревне. Немцы располагали 15-ю танками и двумя батареями артиллерии. Но к Голицыно враг так и не прошёл. С рассветом, пограничники, потеряв 22 человека отошли, оседлав дорогу Голицыно - Алабино.
65
Доклад командующего войсками Западного фронта в Ставку ВГК от 2 декабря 1941 г. об обстановке в полосах 16, 5 и 33-й армий и принятом решении
ТОВАРИЩУ СТАЛИНУ
ТОВАРИЩУ ШАПОШНИКОВУ
Сегодня на всех участках фронта Рокоссовского, противник вел упорные атаки пехоты. Атаки поддерживались танками. Частями Рокоссовского все атаки отбиты.
Завтра с утра начинаем контратаку дедовской группировки противника. К району атаки подтянуто 70 танков, 3 дивизиона РС, до 100 орудий. Контратаку проводит 9-я гвардейская дивизия, усиленная 40-й стрелковой бригадой. Частью сил помогает 18 сд. Будет привлечена авиация.
В связи с резким изменением обстановки на фронте Говорова товарища Говорова вернул в 5-ю армию для ликвидации прорвавшегося противника. На фронте Ефремова, особенно на правом фланге, положение очень напряженное. Его 222 сд смята танками и пехотой противника. Армейских резервов ни у Ефремова, ни у Говорова нет.
Приказано:
1. Командарму 43 товарищу Голубеву частью сил контратаковать прорывающегося противника в направлении Каменка.
2. 37-ю стрелковую бригаду направить в распоряжение Говорова в Павловскую Слободу для ликвидации противника, прорвавшегося в обход Звенигорода. Бригада будет поддержана пятью танками, РС и артиллерией Говорова.
Прошу:
1. Немедленно вернуть на командный пункт фронта товарища Булганина для обеспечения наших контратак и перегруппировки.
2. Немедленно дать Ефремову один батальон танков и одну стрелковую бригаду в район Кутменево.
Жуков
2.12.41 г. 2.40
ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 1026, л. 26-29. Подлинник.
С утра третьего декабря командарм Ефремов получил сведения, что в район Тарасково подходит 18-я стрелковая бригада. Теперь можно было организовать ответный удар.
Но немцы всё ещё продолжали рваться вперед. Их передовые батальоны ворвались в Селятино, завязав бой с нашей ротой, постепенно отходившей к железной дороге на Наро - Фоминск.
Лыжные батальоны, обещанные Жуковым, только выдвигались в окрестные леса, но из Рассудово по дороге к Прожекторной горе уже шли девять танков и 140 человек пехоты. Это были остатки Можайского десанта. Получив боеприпасы и усиленные танками, они должны были штурмом овладеть опорным пунктом на высоте 210,8, отрезая подход к противнику резервов.
К 15 часам начались атаки подошедшими частями по Прожекторной, Селятино, Юшково. Бои везде носили характер жестоких встречных ударов. Нашим войскам не удалось в течение дня потеснить немцев с занимаемых рубежей. Но линия фронта в этом районе всё-таки стабилизировалась.
Ночью с третьего на четвёртое декабря наступил перелом. Рота лейтенанта Павлова неожиданно ворвалась в Юшково, лыжники за танками пробились в Бурцево, 20 -я танковая бригада и пограничники капитана Джепчураева ударили во фланг противнику, западнее Тарасково. Противник начал отход к высоте 210,8, где находился его опорный пункт, безуспешно штурмуемый нашими войсками весь день 3 декабря. Немцы при отходе минировали дороги и взрывали мосты.