100 shades of black and white

Shagel

Рэй лихорадочно оглянулась. Вдалеке моргнули фары еще одного приближающегося автомобиля, но он ни за что не успел бы, потому что лесок уже заполнился лихорадочно скачущими пятнами света и голосами.

И бежать ей было некуда.

— Видишь? — уже знакомый голос снова ворвался в разум. Сочащийся довольством, он был везде. — Я же говорил, бесполезно. Я все равно тебя нашел. И я помогу тебе.

А затем на загривок, намертво сдавливая горло, опустились чужие ладони, и она не успела даже пикнуть. Дернуться. Или вздохнуть.

Тьма накрыла с головой.

Однажды,

еще до всей этой войны с Одаренными, Рэй попала в участок. Попалась вместе с остальными приютскими, решившими влезть в магазин ночью за снеками.

И место, где она очнулась, очень напоминало такую вот камеру. Только больше.

И вместо решеток и двери здесь были только прозрачные стенки. Ни войти, ни выйти — ее клетка напоминала прозрачный куб с единственным стулом внутри, на который Рэй усадили.

Под потолком, забранная под точно такое же стекло — стекло ли? — находилась единственная лампа, дающая ровно столько света, чтобы заполнить камеру, но оставившая все остальное пространство в полумраке.

И все же Рэй, тут же вскочившей на ноги и подлетевшей к прозрачной стене, казалось, что по ту сторону кто-то есть. Кто-то, наблюдавший за ней.

Слившийся с этой тьмой, обступившей клетку, неподвижный.

— Это ты? — поняла она, пытаясь повторить его же технику. Не слушать, а говорить. — Ты здесь.

— Да, — тут же ответил он. Все тот же голос, только сейчас он звучал не в голове, а доносился сквозь прозрачную преграду. Где-то в стенках были отверстия для воздуха, чтобы она не задохнулась, и чтобы с ней можно было общаться. Значит... значит, прежде чем убить, ее собирались допрашивать. Но что? Чего он хотел?

Голос был низким и почти осязаемым. Больше никакой фальшивой вкрадчивости, ни капли ярости — только холодная собранность.

— Ты убьешь меня? Как остальных? — Рэй двинулась в сторону, краем глаза наблюдая за собственным отражением, скользнувшим следом. Размытое пятно и два сияющих золотом пятна на месте глаз.

Вторая стадия инициации прошла.

— Возможно... — согласился с ней голос. Что-то такое в нем, что-то неуловимое заставило ее остановиться.

— Возможно? — с монстрами вроде нее не торговались. Их убивали. Тем более, что Рэй не могла сдать других таких же, как она. Он изрядно покопался в ее голове и знал даже больше, чем сама Рэй. Он видел всю ее жизнь, все то, что ей почти удалось забыть.

Приют. Одиночество. Запертый шкаф. Чужие руки, шарящие по ее телу и затыкающие рот. Боль. Вопли.

— Возможно, — повторил голос уже с легким весельем. — Ты сама решишь. Хочешь сгнить тут? Я могу это устроить. Или сделаешь кое-что для меня.

— Что? — Рэй снова приникла к стеклу, чувствуя под щекой благословенную прохладу. Она напряженно вглядывалась в темноту перед собой, но не могла уловить даже тени движения. — Где ты? Зачем ты посадил меня в клетку? Кто ты такой?! — поверхность даже не вздрогнула, когда она со всей силы саданула кулаком, надеясь разбить стекло. Только ушибла костяшки, и боль прострелила руку.

— Сядь, Рэй.

— Кто ты, и почему я тут? Что происх...

— Сядь! — резкий окрик заставил ее вернуться

в центр клетки. И медленно примоститься на краешек стула. — Ты хочешь выйти? — стальные нотки сменились спокойствием так быстро, что она не успела и моргнуть. Этот человек, наблюдавший за нею из темноты, казался психопатом. Монстром другого вида. — Ты ведь хочешь, я знаю.

— Не лезь в мою голову, ты...

— Мне не надо. Я уже там был. Видишь ли, Рэй, я теперь знаю о тебе все. И могу предложить тебе сделку. Я выпущу тебя отсюда.

— И что тебе надо взамен? — она ощупала карманы джинсов, наталкиваясь на острый краешек бумажки с тем адресом, где могли помочь Одаренным вроде нее.

Надо же, запихнули в клетку, но не додумались обыскать, только пакет отобрали.

Черта с два он что-нибудь получит, она скорее порвет ее на куски и проглотит. Плевать на то, что сама не запомнила ни слова — ему тоже ничего не достанется.

— О нет, Рэй, — он словно читал ее мысли, хотя никакого нажима на разум больше не было. Ничего, кроме тишины и стука крови в ушах, — мне не нужна эта бесполезная записка. Поверь, если их еще не нашли, это дело на пару дней. У Сноука свои методы.

— Тогда что? — он говорил о каком-то Сноуке. У Первого Ордена был свой глава?

— Сядь.

Рэй моргнула и села удобнее, прислонившись лопатками к деревянной спинке.

— Ровнее.

Она выпрямила спину, бесстрашно глядя вперед. Зачем ему все это?

— Теперь сними с себя это тряпье.

— Что? Нет! — кровь прилила к лицу, и Рэй почувствовала, что сейчас взорвется. От гнева, переполнившего изнутри. И если бы она могла дотянуться до этого ублюдка, прятавшегося за стеклом в темноте, она разбила бы ему лицо. Размозжила голову о стекло, она бы...

— Это твой последний шанс, Рэй. Подумай снова. Ты. Выйдешь. Отсюда. Свободной. Никто не станет преследовать тебя, получишь фору в несколько часов.

— Мне все равно, — для него это было игрой. Возможностью поиздеваться перед смертью. Унизить, как следует. — Я не стану.

— Даже за жизнь твоего друга? — в голосе послышалась насмешка. — Как его зовут... Финн, так? — он нашел даже это, вытащил из памяти. — Его отпустят. Он и не Одаренный, если подумать. Так, небольшая мутация. Но остальные посчитают его смертельно опасным для общества.

Финн помог ей. Он вытащил ее из десятка передряг, он внес залог и вытащил из тюрьмы, иначе сидела бы там до сих пор.

Рэй закусила губу и отвела взгляд, но пальцы ее сами потянулись к майке и потянули наверх, обнажая живот.

— Выше.

Она задирала майку все выше, пока наконец не дошла до груди. С нулевым размером ей никогда не нужны были лифчики, а потом, после начавшейся войны с Одаренными, все деньги уходили на крохи еды и оплату жилья.

— Еще, Рэй. Снимай ее.

Она задрожала, давя желание заорать. От бессилия, от ярости, от стыда. И дернула выше, разом, открывая грудь. Дернула снова, выпутываясь и отбрасывая окровавленную майку на пол. От холода соски стояли дыбом, и она буквально чувствовала, что он разглядывает ее. С интересом, с жадностью.