100 shades of black and white
Шрифт:
— И не смей больше касаться меня без разрешения. Или звать... — Рэй давит сильнее. — Сукой. Никогда.
Она заклеивает его щеку мягкой повязкой, комкает пустой пакет из-под бакты и выбрасывает в уничтожитель.
— Вот, так гораздо лучше.
— Почему? — Хакс задает тот же вопрос, что и она в свое время, и для ответа много времени не надо. Все и так ясно.
Рэй оттягивает ворот его мундира, дотрагиваясь до обруча.
— Тебе нельзя ненавидеть его, так? — ошейники настроены одинаково. Верность Верховному должна быть запредельна. — И меня,
Это лучше, чем молотить по дроиду в тренировочной комнате — под костяшками твердые ребра и трепыхающееся живое сердце — и Рэй понимает, почему Кайло оставил ее в живых, поближе к себе.
Чтобы иметь личную игрушку.
— На колени, — Рэй щелкает пальцами, и Сила тянет его к полу, прикладывая изо всех сил, только голову удерживая на весу. Будет жалко испортить свою же кропотливую работу. — И слушай меня. Ты поможешь мне. Ты будешь делать все, что я захочу, как прикажу, и тогда... Можешь начать с ботинок.
Она стягивает бриджи, переступает через штанины, пока он все еще распутывает шнурки на правом ботинке.
— А теперь... — Рэй дергает за рыжие волосы, тянет к себе, тычет головой между бедер, возбуждаясь от его пылающего лица и от бессилия, что раздирает его на части. Не будь на нем ошейника, он точно убил бы ее. — Лижи.
Она не лучше Кайло, единственная разница, что ей не нужно причинять Хаксу боль, пока он послушен. Сцепив руки за спиной, он тщательно вылизывает ее влагалище, посасывая складочки и скользя языком по клитору. И это божественно, ничего общего с жестким трахом с Реном.
Его мягкий и влажный язык мягко толкается внутрь, выскальзывает, чтобы пройтись по бугорку клитора и вернуться обратно, а она уже вся дрожит, горит огнем. В голове только блаженная пустота, темнота, заполненная влажным причмокиванием, и это сводит с ума. Рэй вздрагивает и кончает, стискивает бедра и подается вперед, все еще вцепившись в его волосы до боли. Еще немного — и снимет с Хакса скальп.
Так их и застает Кайло, почувствовавший ее возбуждение сквозь Узы. О, это точно свело его с ума.
Он ломится в дверь, круша все мечом и оставляя длинные обугленные полосы в металле. Врывается внутрь с проклятиями, звучащими громом внутри ее головы, и несется к Рэй.
А она все улыбается, поглаживая Хакса по голове.
Ее накажут, сегодня ночью она будет выть от боли, умоляя убить ее поскорей.
Но потом... у нее останется Хакс.
С утра она начнет строить ему клетку.
====== At any cost (Кайло Рен/Рэй) ======
Комментарий к At any cost (Кайло Рен/Рэй) Грязно, порнушно, любящий мудак Кайло и немножко сомнофилии.
Для моей прекраснейшей Рем)
Вот так всегда – хочешь писать джен, но “кого я обманываю, да”))))
Он знает, когда появиться.
Прямиком после допроса, насквозь провоняв чужим страхом и собственным потом, прожарившись в тесной одежде. В шлеме, стиснувшем голову, от которого он избавляется сразу же.
В висках
Он приходит к ее утру, чтобы поймать тот самый короткий промежуток, где начинаются сны.
Внутри светло и пусто — после кошмаров, насланных Сноуком в качестве своего последнего дара, здесь больше никогда не бывает темно. И кроме нее, никого нет.
Рэй посапывает на своем убогом лежаке, закрыв лицо руками, и с его места ему видна только аккуратная линия подбородка и тонкая загорелая шея. Такая уязвимая сейчас — коснись, сдави в ладони и смотри, как она задыхается.
Но нет, у него есть идея получше, и Кайло оглядывается в поисках двери, чтобы запереться изнутри.
Из-за того, что они связаны Узами не целиком, — Рэй спит, и сознание ее затуманено сном — он снова теряется в пространстве. Стол выступает из пустоты наполовину, загроможденный разобранными деталями чего-то, что должно быть двигателем спидера, инструментами и одиноким горшком, в котором сохнет синяя небула. Не прижилась в жарком климате, похоже, и он небрежно давит цветок в пальцах.
Эти убогие подарки от других его бесят.
Но что бы ни произошло, куда бы она ни бежала, где бы ни пряталась, Узы все равно возвращают Рэй к нему. Рано или поздно он чувствует ее — фантомная боль отрезанной конечности, которой хочется прирасти обратно. И приходит. Как сейчас.
Кайло собирает в ладони Тьму, сперва невидимую — это поток Силы, подвластной ему, — а затем на кожаной перчатке словно искры проступают.
И их же, пока не успели просочиться сквозь кожу, он стряхивает Рэй на лицо, на руки, на плечи, укрытые покрывалом, таким ветхим, что того и гляди рассыплется волокнами на глазах.
— Вот так... — шепчет он, наклоняясь над нею и вдыхая сонный аромат, исходящий от ее разогретой кожи. Слушает, как сердце начинает биться все медленнее, спокойнее, а тело погружается в бесконечную пустоту.
Из такой уже не выбраться. Тьма, заползшая в уши, просочившаяся в кровь — выученная по старым голокронам Сноука — продержит ее в этом состоянии ровно столько, сколько понадобится Кайло.
Спутает разум, стреножит тело. Все, как надо.
— Ох, Рэй, — Кайло расстроенно качает головой, глядя на ее ладони. Все пальцы покрыты царапинами, мелкими ожогами. — Я ведь предлагал тебе все.
А она выбрала это.
Не жизнь, сплошной побег. От него, от себя, от Сопротивления, считающего ее чем-то вроде проклятой — они оставляют подношения для Рэй. Еду, цветы, все, чтобы она не чувствовала себя брошенной. А ведь им пришлось бросить ее. Из-за Кайло.
Он позаботился о том, что никто из этих грязных ублюдков повстанцев даже взглянуть на нее не мог без страха потерять свои глаза. Он выдрал бы им языки за то, что они осмеливались заговорить с нею.
Рэй была проклятой для них, для него же — божеством, которое полагалось чтить, как подобает.