100 великих экспедиций
Шрифт:
20 мая, лавируя среди плавучих стволов деревьев, скопившихся между обрывистыми скалистыми берегами, лодка вошла в Ориноко. Еще одна бессонная ночь, оглашаемая рычанием ягуаров, – и путешественники раскинули лагерь на берегу великой реки у миссионерской станции Эсмеральда. В течение месяца им пришлось испытать невероятные лишения и невзгоды, чтобы установить существование связи между Ориноко и бассейном Амазонки.
Они были вполне вознаграждены за все опасности и тяготы этой экспедиции. Гумбольдт считал, что в будущем этот водный путь приобретет огромное хозяйственное значение. Он уже мысленно видел торговые
Истощенные, измученные трудной дорогой, Гумбольдт и Бонплан решили поскорее вернуться на побережье. Приведя в порядок лодку, 23 мая они пустились в обратный путь. Достигнув 15 июня, на двадцать третий день путешествия в узкой лодке, Ангостуры, исследователи заболели лихорадкой. Гумбольдт сравнительно быстро излечился с помощью местного средства – питья из меда и сока местного целебного растения, а Бонплан захворал тяжело. Гумбольдт устроил его в доме местного врача. Состояние Бонплана ухудшалось. Однажды вечером слуга сказал Гумбольдту, что Бонплан умер. Гумбольдт поспешил в комнату, где лежал его друг, и увидел, что тот всего лишь потерял сознание. Кризис длился недолго, и Бонплан стал выздоравливать.
«Трудно передать тебе, сколько беспокойства его болезнь доставила мне, – писал Гумбольдт брату. – Я никогда бы не нашел друга более верного, энергичного и мужественного… Мне никогда не забыть, сколь великодушную привязанность ко мне он проявил во время бури на Ориноко 6 апреля 1800 года. Нашу пирогу уже на две трети залило водой, индейцы уже спрыгнули в воду и пустились вплавь к берегу; лишь мой великодушный, преданный друг остался со мной, умоляя, чтобы я разрешил ему вплавь переправить меня через разбушевавшуюся реку… Наше положение было поистине отчаянным: мы находились в полумиле от берега, крокодилы стаей окружили нас, наполовину высовываясь из воды… В этот опаснейший момент порыв ветра надул паруса нашего суденышка, и мы были спасены самым непостижимым образом, потеряв всего лишь несколько книг и немного продовольствия».
Бонплан поправлялся медленно, друзьям пришлось задержаться в Ангостуре до 9 июля. Гумбольдт использовал это время для сбора различных сведений. Ангостура насчитывала шесть тысяч жителей и имела регулярные торговые связи с Испанией, начало которым было положено в 1771 году кадисскими купцами. Путь из Кадиса до Пунта-Варима, расположенного у устья Ориноко, занимал от восемнадцати до двадцати дней, обратный – около тридцати пяти. Предметами экспорта были какао, хлопок, индиго и сахар, из Испании ввозили текстильные изделия.
27 августа Гумбольдт и Бонплан прибыли наконец в Куману. В общей сложности они проделали путь в 6450 миль по наименее изученным и труднодоступным областям Америки, собрали 12 000 образцов растений, из которых 1400 определили уже во время путешествия. И все же Гумбольдт писал своему учителю Вильденову в Берлин:
«Я собрал едва ли десятую часть того, что мы видели… Но – увы! – почти со слезами открыли мы наши ящики с растениями. Вследствие непомерной влажности американского климата и потому, что среди буйно растущей зелени очень
Наше терпение истощается. Но, несмотря на постоянное чередование сырости, жары и горного холода, я чувствую себя еще более здоровым и бодрым с тех пор, как покинул Испанию. Тропики – моя стихия. За последние два года я почти не болел. Я очень много работаю, мало сплю, при астрономических наблюдениях без вреда для себя провожу по четыре-пять часов на солнце с непокрытой головой… На Атабапо, где дикари постоянно умирают от болотной лихорадки, мой организм выдержал испытание непостижимо хорошо».
Письмо брату Гумбольдт писал из Куманы: «Трудно создать положение, которое бы более способствовало занятиям науками и самостоятельным исследованиям, чем то, в котором я сейчас нахожусь. Развлечения, в цивилизованных странах неизбежно сопутствующие светскому образу жизни, здесь меня совершенно не отвлекают, зато природа то и дело предоставляет мне новые интересные объекты для изучения. Единственное, о чем можно сожалеть в подобном одиночество, – это то, что остаешься в стороне от прогресса европейского просвещения и науки и лишаешься преимуществ, вытекающих из обмена идеями».
…Позже он с минералогом Густавом Розе и биологом Христианом Готфридом Эренбергом побывал в России, исследуя Урал, Алтай, Прикаспий. В последние годы жизни работал над многотомным сочинением «Космос», где человечество представлено частью земной природы, а наша планета – частичкой Мироздания. Труд остался незавершенным. В нем введено понятие «либеносфера» (сфера жизни), что позже переименовали в биосферу.
В книге «Картины природы» (1807) Гумбольдт писал: «Я стремился представить картину природы в целом и показать взаимодействие ее сил, а также воспроизвести то наслаждение, которое получает от непосредственного созерцания тропических стран человек, способный чувствовать».
Он советовал не путать реальную природу с ее искаженными образами в науках, которые дробят мир на детали, оперируют схемами. Называл высокой целью научного познания – «отыскание законов природы, исследование правильного чередования форм, проникновение в необходимую взаимосвязь всех изменений, происходящих во Вселенной». Понимал он и прикладное значение естествознания: «Человек не может воздействовать на природу, не может завладеть никакой из ее сил, если не знает законов природы… Знание и изучение суть радость и право человечества; они суть части народного богатства».
«Только там начинается наука, – писал он, – где дух овладевает материалом, где делается попытка подчинить массу опытов разумному познанию; наука есть дух в приложении его к природе».
Выдающегося австрийского геолога Э. Зюсса некоторые коллеги с иронией называли геопоэтом. «Аэпитет «геопоэт» является почетным, – писал академик В.А. Обручев, – так как в общении с природой – величайшим поэтом – Зюсс черпал вдохновение и облекал свои научные труды в художественную форму; сухой перечень фактов превращался под его пером в красочное описание, доступное широкому читателю».