100 великих тайн медицины
Шрифт:
Литературные критики и сегодня не могут толком сказать, в чем сила персонажа. Роман сам по себе никак нельзя назвать выдающимся произведением мировой литературы. Быть может, тогда все дело в теме. Стокер, сам того не подозревая, подлил масла в огонь давнего спора о вампирах?
Очень многие верили в реальность существования подобных кровососов. Особенно сильна была такая вера в Средние века, однако кое-что осталось и на долю прошлого и нашего столетий. Например, в 50-е годы ХХ века на весь мир прошумел процесс над Джоном Хильком – лондонским вампиром. Перед тем как его повесили, он оставил записки, в которых описал чувство опьянения при насыщении свежей человеческой кровью,
«Теперь я верю не в бога, а в высшую силу, которая заставляет меня действовать и таинственно управляет нашей судьбой, не помышляя о добре и зле, – писал он. – Я рассказал о том, как она толкала меня на умерщвление людей, как насылала на меня ужасную жажду крови. Мне, кто любил людей, кто старался утешить самых маленьких и слабых, приказано было убивать и пить их кровь. Девять убийств, совершенных мной, должны найти объяснение за пределами этого мира. Неужели они попросту бессмысленны? Неужели они лишь сон безумца, полный шума и ярости, как говорил Шекспир…»
Интересно, что человек достаточно образованный, Хильк тем не менее и словом не упоминает своих предшественников – средневековых вампиров, хотя действовал в точности так, как это описано в средневековых хрониках.
Исследователь из Германии Виктор Белес полагает, что вампиризм как явление достаточно точно описано в книге Стокера. Вот это-то как раз и способствовало популярности романа, отделению персонажа от писателя. «По мифологическим источникам, вампир – покойник, тело которого не разлагается и который по ночам выходит из своей могилы, находит себе жертву и высасывает из нее кровь. Причем жертва после этого сама становится вампиром, – говорит Белес. – Часто вампир может быть и оборотнем: он умеет превращаться в огромную летучую мышь. И эти существа, как полагают биологи, действительно являются кровососами, вампирами».
Есть и еще одна причина такого воспоминания. Некогда, по словам Виктора Белеса, наши предки ни одно серьезное дело не начинали, не принеся жертвы, не окропив землю ее кровью. Даже в наши дни священники дают по праздникам пригубить красное вино, называя его кровью Христовой. С кровью связывали саму жизнь. Пока кровь течет в жилах, человек живет. Если она остановилась, застыла – приходит смерть, то состояние, которого панически боится всякое живое существо. Именно в крови, по верованиям многих народов, обитает душа.
Прекратить ночную деятельность вампира можно, вбив в его тело осиновый кол. Отгоняют же вампиров колокольным звоном, распятием, а также запахом чеснока. Не выносит он и яркого света. Опознать вампира весьма просто хотя бы потому, что он, как всякий оборотень, не отбрасывает тени.
Герой Стокера оказался столь живучим, так как он соответствовал мифологическим, народным представлениям о вампирах. Стокеровский Дракула всколыхнул целый пласт потаенной культуры, вернул многих к древним корням. Человечество как бы снова ударилось в детство, а кто не помнит, как любил в те времена послушать на ночь страшную историю, после которой хотелось залезть под одеяло, укрыться им с головой?..
Впрочем, в немалой степени успеху книги способствовала и вторая профессия Стокера (он был театральным антрепренером), а также его многолетняя дружба со знаменитым актером того времени Ирвингом. С него, по всей вероятности, и была срисована наружность Дракулы. Ирвинг был высоким, худым. Кроме того, у него была своя манера играть театральных злодеев – его глаза при этом обладали прямо-таки магическим блеском, неотразимо действовавшим на женщин.
Успеху способствовала и новая форма романа – он построен по правилам детектива: читатель глотает страницу
Однако по-настоящему знаменитым Дракулу сделало кино. С самого своего рождения оно возвращалось к данному персонажу множество раз, показывая его в ужасающей силе наглядности. Театрал Стокер оказался на редкость кинематографичен. Дракула – идеальный персонаж фильмов ужасов. К нему будут возвращаться до тех пор, пока не пройдет мода на нынешние страхи. А это, вероятно, произойдет еще не скоро…
Что же касается самой сути вампиризма, то им, опять-таки как дымовой завесой, прикрываются просто изверги-людоеды, которым по нраву вкус человеческой крови. Самих же вампиров нет и быть не может. И знаете почему? Их существованию препятствует, как ни странно, математика. В самом деле, согласно каноническому описанию, вампиры – это бессмертные существа из бренной плоти, обладающие сверхъестественными способностями и физической силой, которая во много раз превосходит силу человека. Вампиры периодически пьют кровь своих жертв, поддерживая тем самым в себе вечную жизнь.
Укушенный вампиром человек либо умирает, либо сам превращается в вампира. Чтобы стать вампиром, жертва должна, в свою очередь, вкусить крови вампира. Этот процесс, называемый Высвобождением (Embrace), приводит к мистической трансформации человека в вампира. Такие люди сразу же обретают вечную жизнь, но взамен они обречены на постоянную «жажду крови», которая продлит их существование.
Исходя из всего этого, зададимся таким вопросом: «А что было бы с человечеством, если бы вампиры существовали на самом деле?»
Судя по историческим хроникам, вампиры появились на нашей планете где-то в XV веке, а то и того раньше. Если бы они только умерщвляли своих жертв, то в результате неустанной охоты за ними, за 500 лет все вампиры все же нашли бы свою смерть от осинового кола или серебряной пули.
Стало быть, волей-неволей вампиры вынуждены пополнять свои ряды, обращая в вампиров свои жертвы. Но если это так, прикиньте-ка, каким должно быть «потомство» хотя бы одного вампира за те же 500 лет, если он регулярно кого-то кусал хотя бы раз в 1–2 месяца… По моим подсчетам получается, что если не все люди, то подавляющее их число должно к настоящему времени уже превратиться в вампиров, боящихся солнечного света. Так вы случайно не вампир, читатель?
Как течет кровь, или Круг Уильяма Гарвея
Уильям (или Вильям) Гарвей – английский врач, которого наш знаменитый академик И.П. Павлов называл отцом физиологии. Он говорил, что Гарвей подсмотрел одну из важнейших функций организма – кровообращение.
Сам будущий отец-основатель современных физиологии и эмбриологии родился 1 апреля 1578 года в Фолкстоуне, графство Кент, в семье преуспевающего купца. Старший сын и главный наследник, он, в отличие от братьев, оказался равнодушен к ценам на шелк и тяготился беседами с капитанами зафрахтованных шхун. Он с радостью поменял эти занятия на обучение сначала в Кентерберийском колледже, а затем в университете Кембриджа. По окончании курса он уехал совершенствоваться сначала во Францию, потом в Германию. А в 1598 году он оказался в Италии, где в Падуанском университете слушал лекции знаменитого анатома Фабрицио д’Аквапенденте.