1001 Ж
Шрифт:
В тот день после очередного урока он пил чай и болтал с Сонечкой, администратором их школы. Сонечка отшила его еще год назад и с тех пор осталась тверда в своем решении. Она была очень строгой и возвышенной девушкой, что странно контрастировало с многочисленными татуировками и копной дредов, скрывавших почти монашеское суровое лицо с резкими скулами.
Разговор не клеился, и Гена привычно тупил, глядя на рекламную стойку. Там среди знакомых уже бумажек с изображением одиноких людей в разных асанах попался листок с нарисованной парочкой мультяшных толстяков в непривычной позе.
– О, а что это? – спросил он, протягивая буклет Соне.
– Не знаю, кто-то из наших оставил, наверное, – монотонно отозвалась Соня, – может, в Анькино дежурство положили. При мне вроде не было.
– Любопытно… – протянул Гена.
– Ну да… – вяло согласилась она.
По ее интонации было ясно, что танго ей интересно не больше, чем график роста цен на медную руду в Бразилии. И Гена не стал развивать тему.
Но один буклет в сумку себе кинул и уже дома в спокойной обстановке набрал обозначенный на нем номер.
– Алло, – раздался на том конце женский голос.
– Здравствуйте, я по объявлению… Это школа танго?
– Да-да, Вы попали куда нужно, – оживился голос на том конце.
– Прекрасно. Я бы хотел записаться на открытый урок… – смущенно пробормотал Гена.
– Чудесно! – воскликнул голос в трубке. – В субботу в двенадцать подойдет?
– Да, спасибо.
– Вам спасибо, что позвонили! Как к Вам обращаться?
– Геннадий.
– Хорошо, Геннадий, я Вас записала. Ждем в субботу!
– До встречи, – попрощался Гена и сбросил вызов.
По его спине пробежал приятный волнующий холодок.
Алена работала операционисткой в почтовом отделении всего месяц, но ей уже надоело. Она все-таки была молодой, пусть и не слишком активной девушкой, а кругом были сплошные тетки и бабки. Если не считать Машку с Катей. Те были ее ровесницами, но к своим двадцати умудрились так отожраться, что походили на два дирижабля или две сдобные булки, зажавшие между собой тоненький ломтик ветчины – Алену.
Ее не то чтобы гнобили, просто не замечали. Оно и не удивительно, на фоне прочих сотрудниц она едва ли могла сойти за человека. Максимум четвертинка.
И поговорить ей было не с кем. Точнее, не о чем. Эти-то клавы трепались почти не переставая, но там была сплошная бытовуха: цены на коммуналку и чипсы с картошкой в «Магните», кто на ком женился, но чаще кто с кем развелся, больная печень и суставы. Ну и так далее и тому подобное. Казалось бы, чего там обмусоливать, совершенно непонятно, но Машка с Катей зачастую умудрялись не прекращать разговоры, даже обслуживая клиентов.
– Драс-с-с-сь-те… – шипела Машка, обращаясь к очередному кудапошлюту из очередного ООО «Рога и копыта», – вам чего?
– Вот, заказные письма отправить, – тускло промямлил щупленький студентик. Должно быть, проклинал машинку на входе, выдавшую ему талон на свидание с Машкой.
– Сколько? – спросила Машка, глянув исподлобья.
– Пятьдесят одно…
Нарисованные брови Машки возмущенно поползли вверх.
– Ладно, доставайте.
Студент выложил кипу писем, и она сгребла ее своей ручищей.
– Ну, и он чо? – обратилась Машка к Катьке через Аленину голову. О студенте она уже забыла.
– Ну, чо, чо, – ответила Катька, отличавшаяся от Машки только цветом волос и чехлом смартфона, – свалил он. И не перезвонил. Падла…
– Мудак… – согласилась Машка.
– А? – переспросил студент, оторвавшись от мобилы.
– Эт я не вам, – не глядя бросила Машка.
– А… – протянул студент и вернулся к онлайн-игрухе.
И так целый день. А за ним еще день, и еще, и еще… Осточертели Алене все эти письма, конверты, отживающие свой век в цифровую эпоху вместе со старожилами почтового отделения. С такой работы недолго в другое отделение переехать – психиатрическое.
Приходила на работу она ровно к девяти, работала до обеда, пила кефир с булкой, снова работала и шла домой. Пешком.
Свободное от упаковки, франкирования и прочей унылой рутины время Алена занимала рутиной цифровой: смотрела сериалы, читала книжки, листала инсту и вконтактик. Все, как у нормальных людей, а не этих кроманьонцев.
Там же в сети ей выпала контекстная реклама: «Уроки аргентинского танго в Санкт-Петербурге». С чего яндекс вообразил, что Алене, в жизни не танцевавшей ничего, кроме медляков и дрыгов-прыгов на школьных дискотеках, будут интересны чулки и розы в зубах? Может, в названиях фильмов или сериалов проскакивало слово «танго»? Она попыталась вспомнить, но не смогла. А ссылку кликнула.
Информации на сайте школы было немного. Все скромно и ненавязчиво. Это вызывало уважение – если у потенциального клиента возникнет желание, он сам задаст уточняющий вопрос. Позвонит или, что чаще, погуглит. Жаль, что не все коммерсы столь деликатны…
Судя по тому, что было изложено на пестренькой красно-желто-синей интернет-страничке, эти ребята предлагали путешествие в мир каких-то абстрактных сущностей вроде взаимодействия, импровизации и проживания чувств.
Что все это значило, Алена не знала, и в другой день наверняка бы равнодушно закрыла вкладку браузера и отвлекалась на что-нибудь другое. Но тут, как говорится, что-то пошло не так. Залипла. Начала листать фотки.
На них была женщина лет сорока с приятными чертами лица, вызывающего умеренное доверие и симпатию. Видимо, руководитель школы. На кадрах, запечатлевших сами уроки, народу было немного. Это тоже подкупало. Алене не нравились большие скопления людей.
Знойными брюнетками с ногами, упакованными в сетку, там и не пахло, как, впрочем, и зализанными лоснящимися мачо. Люди на фотографиях выглядели так, будто с ними можно было наладить коннект. Снимков было ровно столько, чтобы разжечь любопытство, не больше и не меньше. Пролистав их, Алена принялась за тексты про обретение новых друзей, интересное времяпровождение… В самом низу страницы были ссылки на странички в вк, ФБ, инсте и ватсап с тележкой.