1001 Ж
Шрифт:
– Ого! Да ты почти местная. У тебя отличный кастежано 14 , если бы не видел, что ты блондинка, подумал бы, что ты из наших.
– Спасибо.
– Давно прилетела?
– Вчера…
Ну и так далее. Цель этой незамысловатой беседы примерно такая же, как у хвостов синих человечков в фильме «Аватар», и слова здесь не имеют особого значения. Первые секунды после начала танды на танцполе все еще стоит равномерный гул. Музыку почти не слышно, и мало кто танцует.
14
Аргентинский
Оно и хорошо. Голос – Сашино секретное оружие. Капкан для мужчин. Внешность – приманка, на которую мужик ловится, как на живца, но если голос противный, рыбка может и соскочить. Сашин голос в среде мужчин действовал как оружие массового поражения. Мягкий, мурлыкающий, чуть-чуть наивный и детский. Если еще при этом чуть-чуть выпятить губки в духе японских школьниц из манги, большинство южан мигом распускает перья и выключает голову. Но тем, на кого Саша охотится на милонге, она и не нужна – пиджаки танцуют на инстинктивном уровне.
Справедливости ради стоит сказать, что Матиас вел себя на удивление сдержанно. Не скованно, как те же скандинавы, но и не столь темпераментно, как местные. Энергию не расплескивает, но она у него точно есть, это Саша чувствовала.
Танцевал, правда, средне по местным меркам. Конечно, в России или Европе он был бы звездой. Носитель правильного паспорта, как-никак, ну и двигается музыкально, собой недурен. Саше случалось побывать в руках танцоров получше, но это и хорошо. Такое положение вещей в совокупности как бы уравняло их, и танец вышел максимально естественный. Никто не страдал от комплексов, никто никому ничего не доказывал, они просто наслаждались друг другом.
Четыре мелодии.
Расходиться не хотелось, но обычай обязывал.
Саша отнеслась к церемониям с пониманием и парня запомнила, чтобы при случае пригласить еще.
Да, это именно она его пригласила, а не наоборот. В этом проблема большинства русских девочек, полирующих диваны и стулья на милонгах Москвы и Питера. Особенно Питера. Им отчего-то кажется, что мужик телепат и должен прочесть ее желание танцевать по стыдливо опущенным в пол глазам или взгляду гипнотизера. Смотрит он в сторону девушки, а она в ответ буравит, словно василиск. Поди разберись, танцевать она хочет или человечинки отведать. Такое вот оно, русское кабесео, бессмысленное и беспомощное. С мужиками, правда, все еще хуже, но об этом и думать уже лень. Если коротко, то не умеет русский мужчина отыскать путь к сердцу дамы, не умеет…
Матиас проводил ее к столику и растворился в толпе, оставив Сашу с ощущением того, что их пути еще пересекутся.
Так и произошло. В следующий раз они танцевали в Salon Canning, потом была милонга со слащавым названием Fruto dulche 15 , затем Cachirulo в El Beso и снова La Viruta. Круг замкнулся. В городе полно милонг, но Саша давно перестала пускаться в эксперименты и предпочитала проверенные места. Везде они танцевали по одной танде и оба, казалось, чувствовали – что-то намечается.
15
«Сладкий фрукт» (исп.)
После второй «Вируты» поехали к Саше. Там это и случилось.
Подобные переживания были ей не впервой. Гормональная буря, романтика, ну и так далее. Но в этот раз водоворот ее затянул так крепко, что на милонгу они собрались только через неделю.
А что было до этого? Несколько дней прошли как во сне. Наверное, о чем-то подобном мечтает каждая женщина. Говорить об этом подробно нет смысла. В России есть универсальная, и отлично подходящая для такого случая фраза «все все понимают». В конце концов, тут, как и с танго – история для участников, а не зрителей.
После недели ленивых и беззаботных дней и страстных ночей, изможденные, но счастливые, они собрались для разнообразия прокатиться до Игуасу.
В автобусе спали, уронив головы друг на друга – близость, доступная немногим из побитых браком женатиков, чьи тела с годами становятся все более заскорузлыми. Способность к близости теряется без монотонной практики. Саша давно это поняла, но утруждать себя нужным не считала. Она знала, что скоро Матиас будет такой же историей, как Ариэль, Мигель, Серхио и другие замечательные мужчины. Но это потом. Сейчас Саша наслаждалась моментом взаимопроникновения без слов, и долгое путешествие в автобусе по разбитой грунтовке не могло ей помешать.
Водопады она видела не впервые – зрелище было прекрасное и в полусне, как случилось с ней в этот раз.
Пока она медитировала на падающую воду, клубы брызг и радугу, ее новый возлюбленный уже успел наткнуться на какого-то знакомого – подозрительного типа неопределенного возраста с бурого цвета кожей и длинными черными волосами с проседью.
Этот индеец, или кто он там (Саша не разбиралась в истории южноамериканских стран) на пару с Матиасом замутили косяк в кемпинге неподалеку.
Саша отродясь не ночевала в палатках и к траве относилась в целом неодобрительно. Не то чтобы она сама не пробовала, но как-то не прониклась. Считала ее бесполезной фигней, поэтому внутренне напряглась, когда, сидя перед костром и глядя в огонь, получила переданную по кругу самокрутку.
Вежливо отказалась, на возлюбленный настаивал, и Саша сочла, что это тот самый хрестоматийный случай, когда проще дать, чем объяснить, почему нет.
От одной затяжки вреда не будет, решила она.
Но то ли она уже надышалась дымом от Матиаса с его товарищем, то ли трава была какая-то особенная – эффект вышел не совсем такой, как она ожидала.
Саша не заметила, как отключилась, и в тяжелом, свинцовом, полном дурных предчувствий сне увидела какие-то размытые зеленые пятна с маленькими шипами, похожие на резиновых лизунов, смутные очертания родной Москвы, где на крученых калачиками переулочках гуляли прохожие, облаченные в короны.
Она проспала весь остаток дня и всю ночь. То проваливалась в полное небытие, то в очередной психоделический трип, а утром следующего дня жгучее латиноамериканское солнце развеяло этот морок без остатка – только хмурый взгляд исподлобья, подаренный на прощанье индейцем, напомнил о вчерашнем вечере.