12 маленьких радостей и одна большая причина
Шрифт:
– Нет, обойдемся без алкоголя. Сгребай в охапку побольше мягких игрушек и сладостей, это будет куда уместнее, – отдал распоряжения мужчина, подтолкнув меня к детскому отделу, чем окончательно сбил с толку. Бегая по отделу с огромной тележкой, я продолжала обдумывать странную ситуацию, которая сложилась так неожиданно, то и дело поглядывая на жующего неизвестно откуда взявшийся батончик Гейба. Только я мысленно возмутилась, что делиться шоколадом этот сладкоежка и не подумал, как с одной из полок на меня свалился полутораметровый плюшевый медведь жуткого цвета сумасшедшей Барби, а за ним и поток разнообразных ирисок, леденцов и желейных мишек. Видимо, в присутствии архангелов лучше вообще не думать.
– Если еще раз залезешь ко мне в голову,
– По-моему, очень весело выходит. Хотя сны у тебя куда интереснее.
Глянув на шокированную девушку-консультанта, искренне удивленную обилием сладостей на полу ряда с игрушками, я решила, что еще и драка покупателей окончательно добьет нежную психику, так что прикусила язык, удовольствовавшись лишь торжественным вручением подзатыльника. После этого неприкрытого проявления черствости, архангел театрально надул губы и молчал до самой кассы, демонстрируя вселенскую грусть и обиду. К счастью, это дало мне время обдумать возможных претендентов на роль хозяев сегодняшнего званого вечера, но покупки из торгового центра рушили любые теории. Может, это для отвода глаз, чтобы пункт назначения так и оставался сюрпризом до самого конца?
Надо отдать Гейбу должное, пресловутый сюрприз удался на славу.
Загруженные огромными пакетами, доверху набитыми плюшем и всевозможными конфетами, мы медленно пробирались по скользкой улочке у самой окраины города и внезапно остановились у какого-то невзрачного здания из серого камня.
– Мы пришли, – пропыхтел Габриэль, поставив покупки на землю, чтобы нажать кнопку звонка. Где-то внутри раздались приближающиеся шаги, затем скрежет отпирающейся двери – на пороге стояла немолодая женщина лет пятидесяти с затянутыми в тугой пучок волосами с легкой проседью и осунувшимся от усталости лицом.
– Добрый вечер, мистер Фицджеральд. Мы уж думали, вы о нас позабыли, – со сдержанной улыбкой на губах произнесла она, запахивая свою строгую кофту из серой шерсти и немного отходя вглубь помещения. – Проходите, пожалуйста. Рады видеть вас и вашу очаровательную спутницу.
– Фицджеральд? – шепотом спросила я, когда грубые порывы пронизывающего ветра остались позади за закрытыми дверьми.
– Любимый писатель и прикрытие для мирян, – так же тихо ответил мужчина, помогая мне снять пальто.
Едва заметно кивнув, я растерянно огляделась по сторонам: тщательно выбеленные стены с парочкой фотографий в рамках, неуютное освещение люминесцентных ламп, изредка мигающих под потолком, множество запертых дверей и широкая лестница в конце длинного коридора. Немного пугающая атмосфера нищеты и бедности, царившая в том странном месте, сковывала меня и заставляла стыдливо прятать золотой браслет под рукава свитера.
Вскоре часы пробили пять, и на втором этаже загремел топот десятков пар ног, а затем все вновь стихло, будто дом омертвел. Мардж, как назвал ее архангел, еще раз глянула на циферблат и, поправив застиранный передник, сказала нам следовать за ней, направившись к лестнице. Поежившись, я прижала к себе пакеты и с немым вопросом взглянула на спутника: тот лишь успокаивающе чмокнул меня в висок, так и не сказав, где мы и зачем пришли. Полностью обратившись в слух, чтобы хоть приблизительно определить, что это за место, я различила приглушенные голоса и редкий смех вперемежку со скрипом деревянных ступеней, но это ни на йоту не приблизило меня к разгадке, но она и не потребовалась – вскоре все встало на свои места. Как только мы поднялись на второй этаж, моему взгляду открылся точно такой же коридор, как и внизу, но на этот раз вместо фотографий на стене висела аккуратная вышивка с надписью: «Детский приют миссис Броутон». Только я раскрыла рот, чтобы спросить у Габриэля, какого черта он притащил меня сюда, если знал, что я не люблю детей так же сильно, как и боюсь, как Мардж открыла одну из дверей, где, как оказалось, располагалась своеобразная
– Остальные в комнатах или на ужине, – пояснила наша сопровождающая и тут же добавила: – У нас не хватает посуды, чтобы сразу накормить всех.
Эти слова еще больнее ударили меня, заставляя молча сжаться и ошеломленным взглядом рассматривать детишек. Словарный запас мгновенно обеднел на десяток тысяч слов, и мне оставалось только поставить пакеты с игрушками у двери и глянуть на Габриэля, мысленно моля о помощи. Его реакция была куда менее бурной, и в шок он уж точно не впал, только сразу же расплылся в улыбке и ринулся к малышам, сидящим на ковре. К моему удивлению, они бросились к нему на шею и стали заливисто смеяться, поэтому через минуту Гейб был полностью облеплен радостными детьми в возрасте от трех до двенадцати. Мардж заметила мой пораженный и немного испуганный взгляд и произнесла, успокаивающе похлопав меня по плечу:
– Мистер Фицджеральд приходит сюда каждый месяц, дети с нетерпением ждут его появления. Вам очень повезло с таким заботливым и мягкосердечным молодым человеком.
– Он не мой… – вяло отозвалась я, но умолкла, увидев немного насмешливый взгляд женщины. Вряд ли она бы поверила моим протестам. Смутившись, я поджала губы и продолжила молча наблюдать за до слез умилительной картиной, как ко мне незаметно подкрался мальчик лет семи и схватился за краешек свитера. Опустив взгляд, я даже занервничала, таким худым и невысоким для своего возраста он оказался. Темно-каштановые волосы были беспорядочно взлохмачены после возни, а огромные серые глаза, чуть ли не прозрачные от болезненности, с надеждой глядели на меня:
– Ты моя новая мама? – спросил тоненький голосок, а я почувствовала, как подкашиваются ноги. При всей своей антипатии к детям, я не могла просто сказать «нет» и лишить ребенка веры, что когда-нибудь он обретет свой дом, получит отцовский нагоняй за невыполненное домашнее задание и мамин поцелуй перед сном. Ища помощи, я огляделась по сторонам, но Мардж уже скрылась в коридоре, а архангел был занят игрой в салки с целым табуном счастливых воспитанников приюта, поэтому некому было спасти меня от проницательных глаз мальчишки.
– Я не твоя мама, но она уже скоро придет, – наконец произнесла я, опустившись на колени. – Как тебя зовут?
– Кевин.
– Какое красивое имя, – мальчик тут же улыбнулся, из-за чего на его щеках появились ямочки, а мне стало немного легче, и сковавший сердце страх будто ослабел. – А меня зовут Иззи. Так вот, Кевин, я передам твоей маме, что ты ждешь ее здесь, а она придет как только сможет. Хорошо?
– Хорошо. Миссис Питерсон тоже так говорит, как и Кайли, но я жду маму уже семьсот двадцать три дня, – спокойно ответил мальчик, но вскоре улыбка снова озарила его бледное и осунувшееся личико. – Ты теперь будешь всегда приходить вместе с дядей Гейбом?
– Да, – чуть дрогнувшим голосом прошептала я, а в мыслях поклялась перечислить оставшиеся сбережения на банковский счет приюта. Когда на глазах уже проступил горячие слезы, на мое плечо опустилась чья-то тяжелая рука. Резко обернувшись, я увидела архангела с маленькой белобрысой девчушкой на руках:
– Они просят почитать сказку, но с моей стороны было бы невежливо отбирать такое право у писателя.
Может, я и хотела воспротивиться, но орава детей усадила меня на старый темно-зеленый пуф посреди комнаты и пристроилась полукругом рядом, перешептываясь и глядя на меня с интересом. Габриэль тут же выдал мне увесистую книгу из нашего своеобразного мешка с подарками и уселся рядом вместе с Долли на коленях. Решив, что еще одного измученного детского взгляда сердце не выдержит, я открыла книгу на случайной странице и прочла: