12 маленьких радостей и одна большая причина

Christin_Collins

– Мне определенно нравится такой поворот событий, – прохрипел архангел, пытаясь ослабить мою хватку. Злобно фыркнув, я сползла на законное место, боязливо глядя вниз. Страх высоты вернулся, но теперь не было тех несокрушимых мер безопасности, только хлипкие стальные поручни.

– Это ты, козел небесный, сотворил?! Две минуты в движении я бы пережила, но застрять здесь с боязнью высоты – не лучшая перспектива.

– Сейчас это был не я, честно, – заверил архангел, и, взглянув в его полные странного смятения глаза, я ему поверила. – Но это отличный повод поговорить по душам. Так почему ты так странно себя ведешь?

– Я веду себя так же, как и обычно, – старательно пряча глаза, отрезала я. Где-то в глубине души появилось

настойчивое желание свалиться на землю и разбиться, лишь бы больше не оставаться с мужчиной наедине, ведь риск поддаться был слишком велик, но я упорно напоминала себе: чем сильнее привяжешься, тем сложнее отпустить. В какой-то степени это помогало, но стоило ему всего лишь приобнять за талию или поймать за руку, как мне сносило крышу.

– Иззи, посмотри на меня, – нежно прошептал он, осторожно развернув мое лицо к себе. Хотелось зарыдать от того, как сильно было желание просто поцеловать его. Прикосновение его пальцев обжигало щеку, заставляя снова заливаться краской, а сердце вновь остановилось, как на пресловутых русских горках. – Тебе не нужно избегать меня, хорошо? – я лишь судорожно кивнула, неотрывно глядя ему в глаза. – Вот и умница.

Покровительственно улыбнувшись, он провел рукой по моим волосам и потянулся к губам за поцелуем, чем и вывел меня из полнейшего ступора. Наконец-то смущение сменилось новым чувством – безудержным гневом.

– Да когда ты наконец поймешь, что вытворяешь со мной?! – все же вспылила я, не выдержав такого обращения. Оттолкнув окончательно сбитого с толку Габриэля, я отскочила в сторону, чтобы исключить его попытки снова ограничить свободу личности, из-за чего кабинка угрожающе качнулась. – Неужели ты всерьез не видишь, как я вздрагиваю от каждого твоего прикосновения, как краснею от каждой дурацкой шутки? Неужели не видишь, насколько серьезны все эти чертовы чувства?!

– Иззи, – тихо начал он, ошарашено глядя в мою сторону.

– Заткнись, Гейб, – грубо крикнула я, возможно, даже грубее, чем хотела. – Сейчас ты заткнешься и выслушаешь меня до конца, хотя бы один раз. Ты просто сводишь меня с ума своей самонадеянностью, эгоизмом и глупостью! Каждую минуту, когда ты рядом, я думаю о тебе; каждую минуту, когда тебя нет, я думаю о том, как хочу снова видеть твое самодовольное лицо. Каждую чертову минуту, – по слогам прошипела я, чувствуя, как злоба распространяется по телу, как летний пожар в лесу: одна вспышка – и все в огне. – Разве может человек считаться нормальным в таком состоянии? Это лихорадка, а не нормальное состояние.

– Иззи, я…

– Молчи! Ты и так достаточно сказал. Все пляшешь вокруг, пытаешься заставить хотеть жить снова, показать всю красоту окружающего мира… Чушь! Мне не нужна вся эта мишура, если после этого ты просто скажешь «прости» и исчезнешь. Слышишь? Не нужна!

– Я понял, – тихо отозвался мужчина, отчаянно отводя взгляд.

– Что ты понял? – пытаясь отдышаться, выкрикнула я сорванным голосом, но так и не получила ответа. Вместо него – вспышка света. Я в своей комнате. Одна.

Идиотка.

========== Десятая маленькая радость: забота близких или Тот, кому не все равно ==========

– Идиотка, – в который раз устало пробормотала я, медленно сползая на пол, скользя спиной по рельефным обоям в прихожей. Сквозь легкую ткань платья легко чувствовалась каждая неровность и шероховатость стены, кожу словно жгло от укола неожиданно встретившейся борозды или выступа орнамента. Хотелось заплакать, закричать от беспомощности, вскочить на ноги и бежать сломя голову куда угодно, лишь бы найти Габриэля, вернуть его, вновь услышать насмешливый голос… Но бежать некуда. Нервно сглотнув, я легла на пол и пустым остекленевшим взглядом уставилась в потолок. Он вернется, правда, вернется.

Не вернулся.

Два поворота ключа в замочной скважине, и я зашла в квартиру, едва не споткнувшись о порог. Раньше я перескакивала через него автоматически, почти

не задумываясь, но всего лишь недели телепортаций хватило, чтобы забыть о такой мелочи. У ног больше не терся маленький белый комочек, раньше встречавший довольным урчанием, – пришлось отдать его соседке, ведь животина слишком напоминала о том, чего вспоминать не хотелось, да и кому-то же придется кормить его после Рождества. Устало опустившись на небольшую тахту, я принялась снимать промокшие насквозь ботильоны. Да уж, зима в Бостоне кончилась, так и не успев толком начаться: пушистый снег превратился в стремительно тающую жижу не самого приятного оттенка, но его было так же много, так что промокла я почти до колена, и ярко-зеленые носки с узором из воздушных шариков пришлось попросту выжимать. Здраво решив, что такими темпами легко подхватить простуду или чего похуже, я включила горячую воду в ванне, вылив туда же пару колпачков пены, и отправилась за кружкой горячего чая, попутно выбросив огромный стакан остывшего латте. Сердце непроизвольно сжалось, когда я перевела взгляд на зеленый логотип «Старбакс», и тут же последовал очередной укол совести. Из-за этого несчастного кофе я устроила настоящую лекцию пареньку-кассиру, но заткнуться заставили его перепуганные глаза раненного олененка – видимо, это был один из его первых дней на работе, так еще и истеричка какая-то попалась, грозящая подать в суд только потому, что вместо желтого сахара она получила обычный. Мгновенно стушевавшись, я пробормотала какие-то извинения и, сунув ему в руки смятую сотню, вылетела из кофейни. На самом деле меня взбесил не сахар, а ореховые глаза продавца, удивительно похожие на глаза, ставшие неотъемлемой частью каждого ночного кошмара. Оказалось, смириться с чьим-то уходом гораздо сложнее, чем я думала.

Уняв разбушевавшиеся чувства, я молча подошла к календарю, висящему на стене у двери, и зачеркнула еще одну цифру. Последняя страница с витиеватой надписью «декабрь» и картиной какого-то молодого художника на фоне становилась все чернее день ото дня, а число двадцать даже не радовало – до знаменательной даты оставалось все меньше, а Гейб так и не появлялся. Неужели плевать он хотел с высокой колокольни на журналистку из Бостона, влюбленную в него, как старшеклассница? Противная догадка о том, что все его усилия были лишь показухой и способом развлечься, острой иглой кольнула между ребер. Всего лишь очередная кукла на две недели? Раньше это казалось чистой воды глупостью, но не в те дни одиночества, когда меня одолевали самые депрессивные мысли, которым раньше просто не было места.

Плюнув на чай, который неожиданно кончился (как все внезапно кончается в моей жизни, прямо диву даюсь), я легла в ванну, надеясь, что белоснежная пена с настырным запахом лаванды поможет снять напряжение и немного отвлечься. Если честно, такие надежды я возлагала на каждый выход из дома, сеанс кино, заказанную пиццу и разгаданную головоломку судоку, но толку было мало, так как имя архангела всплывало в памяти так же часто, как и в вечер после парка аттракционов, точнее сказать, каждые четыре с половиной минуты. Вода приятно обжигала кожу, и на мгновение показалось, будто я действительно смогу успокоиться хотя бы на час, но стоило открыть глаза и случайно взглянуть на небольшую фотографию Эйфелевой башни – бум, привет, суицидальные мысли и злоба на саму себя!

– Черт, я могу хоть ненадолго отвлечься от этого гада? Три дня он не появлялся и больше не появится, – ругалась я на саму себя, недовольно уйдя под воду и, вынырнув, озвучила настойчивую мысль, только что заявившуюся в голову: – Может, ну его, это снотворное? Утоплюсь и дело с концом, хоть ныть больше не получится.

Стоило договорить фразу, как в воду что-то упало словно из ниоткуда. Испуганно взглянув на потолок, я принялась искать это нечто на дне ванны и через минуту подводной экспедиции явила свету божьему маленькую круглую конфетку с выдавленным на ней словом «Нет».