1356 (др.перевод)

Корнуэлл Бернард

– Ты увидишь мое лицо, - произнес Роланд, - когда примешь мой вызов.

– Сэм!
– прокричал Томас в сторону крепостного вала.
– Видишь этого идиота?
– он указал на Роланда.
– Будь готов выпустить стрелу ему в башку.

Сэм ухмыльнулся, положил стрелу на тетиву и наполовину натянул ее. Роланд, не понимая сказанного, взглянул вверх, в ту сторону, куда крикнул Томас. Ему пришлось поднять голову, чтобы рассмотреть угрозу через прорези для глаз в своем шлеме.

– Это стрела из английского ясеня, - сказал

Томас, - чей конец сделан из дуба, а стальной наконечник остер как игра. Она вонзится через твой шлем, проделает аккуратную дыру в черепе и остановится в той пустоте, где у тебя должны быть мозги. Так что либо ты станешь целью, по которой может попрактиковаться Сэм, либо снимешь этот проклятый шлем.

Шлем был снят. Первое впечатление Томаса - ангельское лицо, спокойное и голубоглазое, обрамленное белокурыми волосами, смятыми подкладкой шлема, так что эта копна волос была как шапка плотно прижата к черепу, а по бокам локоны топорщились непокорными кудрями.

Это выглядело так странно, что Томас не мог не засмеяться. Его люди тоже смеялись.

– Он выглядит, как фокусник, которого я видел на ярмарке в Таучестере, - сказал один из них.

Роланд, не понимая, над чем смеются люди, нахмурился.

– Почему они насмехаются надо мной?
– спросил он негодующе.

– Они думают, что ты фокусник, - ответил Томас.

– Ты знаешь, кто я, - сказал Роланд высокомерно, - и я пришел, чтобы бросить тебе вызов.

Томас покачал головой.

– Мы не устраиваем здесь турниров, - объяснил он.
– Когда мы деремся, то деремся по-настоящему.

– Поверь мне, - сказал Роланд, - я тоже.
– Он подвел коня ближе к повозке, возможно, надеясь, что сможет запугать Томаса.
– Милорд Лабруйяд требует, чтобы я вернул его жену.

– Писание учит нас, что собака возвращается к своей блевотине, - заявил Томас, - так что сучка твоего хозяина вольна вернуться к нему, когда захочет. Ей не нужна твоя помощь.

– Она женщина, - резко бросил Роланд, - и не свободна поступать вопреки воле своего хозяина.

Томас кивнул в сторону замка.

– Кто владеет им? Я или твой хозяин?

– Ты, на данный момент.

– Тогда на данный момент, Роланд, каково бы ни было твое родовое имя, графиня Лабруйяд вольна делать то, что пожелает, потому что она в моем замке, а не в твоем.

– Мы можем решить это на поединке. Я вызываю тебя!
– он стянул латную рукавицу и бросил ее в повозку.

Томас улыбнулся.

– И что же решит поединок?

– Когда я убью тебя, Томас из Хуктона, то заберу женщину.

– А если тебя убью я?

Роланд улыбнулся.

– С Божьей помощью я убью тебя.

Томас проигнорировал рукавицу, которая приземлилась между двумя бочками.

– Можешь сказать своему хозяину, Роланд, что если он хочет получить обратно свою женщину, то пусть приедет и заберет ее сам, а не посылает своего фокусника.

– Этот фокусник, -

отозвался Роланд, - должен выполнить два дела. Истребовать законную жену моего господина и наказать тебя за наглость. Так ты будешь драться?

– Одетым подобным образом?
– спросил Томас. Он был в чулках, рубахе и свободной обуви.

– Я дам тебе время, чтобы надеть доспехи, - сказал Роланд.

– Жанетт!
– Томас окликнул одну из девушек у колодца.
– Брось ведро в колодец, дорогая, наполни его и вытащи!

– Сейчас?
– спросила она.

– Прямо сейчас, - велел Томас, потом нагнулся, чтобы подобрать рукавицу, сделанную из тонкой кожи с полосками стали и протянул ее Роланду.

– Если ты не покинешь этот город до того, как Жанетт поднимет ведро из колодца, я разрешу своим лучникам устроить на тебя охоту. А теперь иди и скажи своему жирному хозяину, чтобы забрал свою женщину сам.

Роланд взглянул на Жанетт, которая двумя руками тянула веревку, привязанную к ведру.

– У тебя нет чести, англичанин, - произнес он гордо, - и я убью тебя за это.

– Иди и засунь голову в нужник, - сказал Томас.

– Я..., - начал Роланд.

– Сэм!
– прервал его Томас.
– Не убивай его лошадь! Она мне понадобится!

Он прокричал это по-французски, и Роланд, по-видимому, наконец-то принял угрозу всерьез, потому что он развернул своего боевого коня, пришпорил и поскакал вниз по холму через южные городские ворота в сопровождении своего знаменосца.

Томас бросил Жанетт монету, а потом зашагал к замку.

– Чего он хотел?
– спросила Женевьева.

– Драться со мной. Это новый чемпион Лабруйяда.

– Он собирался драться, чтобы вернуть Бертийю?

– За этим его послали, ага.

Брат Майкл пробежал через двор.

– Он приходил за графиней?
– спросил он Томаса.

– А тебе что до этого, брат?

Юный монах выглядел смущенным.

– Я беспокоился, - произнес он вяло.

– Что ж, можешь перестать беспокоиться, - сказал Томас, - потому что завтра я отправлю тебя отсюда.

– Отправишь?

– Ты ведь должен был ехать в Монпелье? Значит, завтра на заре мы отправляемся. Собери свои вещи, если у тебя какие-нибудь есть.

– Но...

– Завтра, - сказал Томас, - на заре.

Потому что в Монпелье был университет, а Томасу нужен был ученый муж.

Лорд Дуглас был зол. Он привел во Францию две сотни лучших шотландских воинов, а вместо того, чтобы выпустить их против англичан, король Франции устраивал турнир.

Чертов турнир! Англичане сжигали города за границами Гаскони и осаждали замки в Нормандии, а Иоанн желал поиграть в солдатиков.

Значит, и лорду Дугласу придется в это играть, а когда французы предложили устроить меле, пятнадцать лучших рыцарей короля Иоанна против пятнадцати шотландцев, Дуглас отвел одного из своих воинов в сторонку.