15 000 душ
Шрифт:
Перегородки в подъемнике были дощатые.
Опускался он быстро.
Как-никак, еще один рекорд. — Ростом дирижер был не меньше пятерых простых смертных.
— Высокая должность, — сказала Рагуза.
Клокман ее не слушал. Он думал лишь об одном: как бы справится с такой лавиной рекордов, — куда подевалась записная книжка? Офисная папка лежала в чемодане; да ведь она в пиджаке! — а потом получить свои деньги.
Деревянные стены подъемника были исполосованы глубокими царапинами.
На миг Клокману показалось,
Красные волны.
Клокман взглянул наверх: две балки, уложенные крест-накрест. Ногти на пальцах у Рагузы были похожи на хрустальные шипы. На ракушки. Сгущалась тьма.
— Мы вовсю используем пространство под трибунами!
Снизу доносился стук, потом послышался грохот. Кто-то повизгивал.
— Слышишь? — спросила Рагуза. Она подошла вплотную к Клокману. По ее лицу струились блестящие капли пота.
Лифт задрожал и остановился.
— Я вот думаю, работы-то сколько, — вздохнул Клокман. — Но с другой стороны — деньги!!!
Рагуза рассмеялась. Хриплый смех.
— Ты только о работе и думаешь?
— Кроме работы, у меня ничего нет.
Рагуза кивнула, и красиво взбитые локоны у нее на голове закачались: «Желания должны быть необузданными, верно? Иначе, зачем они нужны, — она снова засмеялась. — Хотя кому я это рассказываю?»
Неужели он ее чем-то обидел? Может, он был недостаточно вежлив? Может, случайно ляпнул что-то не то? — Озадаченный, он метнулся вслед за Рагузой, которая уже вышла в широкий коридор. Он поправил узел на галстуке; одернул манжеты. — Сырые каменные плиты.
Хотя пахло в коридоре как в зверинце, он был похож на красивую аркаду, на полузатопленный неф. Трудно сказать, почему.
Может, из-за того, что все звуки здесь напоминали стоны? Или из-за туманного света, тонкие лучи которого пробивались сюда из отдаленных арок?
— Это выход на манеж? — спросил Клокман.
По всей длине коридор слегка загибался, справа и слева в стены были вмонтированы тяжелые решетчатые двери. Между прутьев торчали темные пучки соломы.
Это тюремные камеры!
Вдали послышался шум: это дребезжали большие корыта в руках носильщиков, одетых в рабочие халаты. Платье Рагузы зашуршало. По коридору к ним поплыл пахучий пар, который валил от пищи. Чуть дальше устроили возню львы.
Пилоны.
Тут путь им преградила жестяная лохань, наполненная манной кашей. Клокман попробовал кашу на вкус.
В лохани лежал крокодил!
В круглой камере прямо перед ними нежилась огромная ящерица! Как великолепны были ряды ее отливающих перламутровым блеском зубов. — Она разлеглась, разинув пасть, и поводила из стороны в сторону узкими глазами. Служители отогнали львов.
Странно! На боку у крокодила, между панцирем и более светлой кожей на брюхе, тянулась кайма с застежками. Не панцирь, а какой-то чехол для ковра.
Тут
Увидев Рагузу, тигры подскочили к решетке, радостно подпрыгивая на мягких лапах и вытягивая морды.
— Сегодня гуляш с рисом, — сказала Рагуза.
— А спагетти? — заскулили тигры, задрав хвосты.
— Цыц!
Тигры расплакались! Они подняли лапы!
Клокман увидел, что по прелой соломе разбросаны поломанные ножи, вилки, ложки. Тут было все. — Напротив сплелись в клубок летучие мыши. Твари величиной с человека! Они сложили крылья, завернувшись в них, как в одеяло.
— Хорошо устроились, — сказал Клокман.
— Да неужто?!!
Чем-то резко пахнуло. Служители как раз поставили в клетку несколько упаковок с молоком. Пластиковые коробки в грязной жиже.
— Ну, живее! — крикнула Рагуза летучим мышам. — Те нехотя приподняли поросшие мехом головы и зашевелились. Они зашлепали по лужам: вот как! Они не просто сползли на пол! Они умеют ходить на двух лапах!
В следующей камере в дальнем углу лежала тропическая змея толщиной с дерево, покрытая дивным узором!
Розовые звезды! Роскошный экземпляр!
Она, кряхтя, повернулась и закатила зрачки. Возле головы под кожей то набухал, то сжимался какой-то ком.
— Что ей сегодня давали? — спросила Рагуза служителей, бледных, довольно чахлых парней. Некоторые из них напялили на себя ливреи, как музыканты.
— Кажется, омлет с ветчиной, — сказал один из них.
Тут кожа на боку у змеи лопнула! — Клокман разглядел сперва человеческую руку, потом — грязные трусы.
Дыра разрасталась!
Рука резко потянулась к разбросанным по полу бутылкам пива и схватила одну. — Из нутра удава раздался вопль! Кричала женщина!
Тут Клокман догадался!!!
Внутри этих животных обитали люди! В тесноте, да не в обиде, как говорится! Фантастика!
Человеческие симбионты лезли из нутра змеи. — Вон голова! Женщины! Мужской зад!
— Откуда взялись эти люди? — спросил Клокман, разинув рот от удивления.
— Из публики, — Рагуза засмеялась и подняла руку, вытягивая указательный палец.
— Сами вызвались?
Обитатели змеиного нутра, которые уже подобрались к решетке, — взъерошенные, заскорузлые, запаршивевшие, — с восторгом закивали.
— Даже не верится, — сказала Рагуза, — нам некуда девать желающих! Ну-ка, брысь.
Узнав об этом, Клокман, ясное дело, уже без особого интереса прошел мимо спящих на жердочках орлов, мимо слонов и даже мимо бассейна, в котором плескались хищные рыбы. Через край бассейна переливалась вода. Служители, орудуя большими черпаками, вываливали туда корм для рыб, похожий на рагу, которое, клубясь, быстро смешивалось с водой.