1632
Шрифт:
Безумно. Эти грубые, жесткие, черты лица, возможно, показались бы ей отталкивающими у другого человека. Но интеллект и юмор Джеймса покорили ее, это был настоящий мужчина.
Эти мысли, должно быть, выплыли на поверхность, прежде чем она спохватилась.
– Джеймс, - пробормотала она. Вырвавшийся звук был многозначительным.
Она не заметила быстрый, наполовину удивленный взгляд, которым обменялись Майк и Ребекка. Ребекка откашлялась.
– Очень привлекательный мужчина, - тихо сказала она.
– Вдовец, - добавил Майк.
Мелисса фыркнула.
–
Майк улыбнулся.
– Да уж, - признался он.
– Ну и что? Джеймс Николс - не худший выбор, миссис Мэйли.
– Худший у меня уже был, - сказала Мелисса.
– Мои чертовы мужья...
Она покачала головой с сожалением. Второй брак Мелиссы не удался - быстро и катастрофически, впрочем как и первый. А с романтическими воздыхателями она иногда, очень редко, еще встречалась. Обычно подальше от города. В группе других учителей на конвенциях профсоюза. Далеко, случайно, безопасно. Ей было пятьдесят семь лет, и все это было уже в прошлом. Она была поражена. Так давно? Пять лет?
Старые, знакомые, полузабытые ощущения стали возвращаться. Очень напористо. Мелисса даже не пыталась остановить затянувшуюся улыбку на своем лице. Нисколько.
Бог с ней. Кто знает? В конце-концов, я не такой уж высохший чернослив.
Ее настроение стало быстро подниматься, новые мысли окончательно вытеснили недавний ужас.
– Там посмотрим, - прошептала она. И сказала, посмеиваясь: - Я заметила, что вы двое, кажется, перестали танцевать на расстоянии.
Ребекка, кажется, слегка покраснела. Трудно было определить в полумраке на ее смуглом лице. Но когда она заговорила, ее голос был ровным.
– Да, у нас есть отношения.
– Она замялась.
– Я надеюсь, что мой отец...
– Я бы не беспокоилась об этом, - прервала ее Мелисса. Опираясь на плечо Майка, она встала на ноги.
– Лично я рада. И я не думаю, что Бальтазар будет чувствовать себя иначе.
Майк и Ребекка тоже поднялись с травы. Медленно, все трое, направились к школьному входу. Прежде, чем они дошли до него, Мелисса вдруг свернула к стоянке. Ей захотелось увидеть что-то яркое и чистое. Луна для этого была в самый раз. Майк и Ребекка последовали за ней.
– Какое странное ощущение, - сказала она, оглянувшись.
– Как будто мы опять в Огненном Кольце.
Ее глаза упали на окна кафетерия. За ними, она могла видеть Гретхен и ее семью. Они поели и теперь смотрели на флуоресцентные лампы на потолке. Не отрывая глаз. Все они встали, чтобы поближе рассмотреть эти новые чудеса.
Все, кроме Гретхен. Она возвышалась выше любого из них, но она не смотрела на огни ламп. Она смотрела на Джефффа и улыбалась.
– Страсть витает вокруг нас, - пробормотала Мелисса. Она снова заглянула внутрь себя. Ярости почти не осталось, и она сразу нашла то, что искала.
Снова пришла уверенность, а с ней возникло и четкое понимание. Она знала, что делать теперь. Мелисса Мэйли была учителем, а не палачом. Созидать, руководить. Человек, открывающий путь, а не цензор, закрывающий дверь.
Она вытянула руки. Стройные, с длинными пальцами. Элегантные руки, несмотря на то, что ногти были коротко подстрижены.
– Как вы думаете, Майк? Вот эта моя правая рука подходит, чтобы держать меч возмездия? Осуществлять закон? Запрещать то, запрещать, это?
Майк фыркнул.
– Вот уж вряд ли.
– Он сделал глубокий вдох.
– Почему бы вам не оставить, все это мне, Мелисса? Как у бывшего профессионального боксера, у меня есть одно преимущество - я знаю, как и когда нанести удар и как уйти от него.
– Он посмотрел на ее аристократические руки - А вы нет.
Она опустила руки.
– Я пришла к такому же выводу.
Слова были определенным итогом. Она взяла Майка и Ребекку за руки и повела их к двери.
– Мудрость начинается с осознания своих ограничений. Я знаю свои. Я знаю, что я могу сделать и что не могу.
Майк внезапно остановился. Мелисса посмотрела на него, затем - вслед за его глазами.
Гретхен было хорошо видно через окно. Она ругала одного из детей, грозя пальцем. Судя по всему, мальчик начал карабкаться на одному из стендов кафетерия для того, чтобы получше разглядеть освещение. Стремительность, с которой он спустился вниз, была совершенно забавной. Так повинуются богине.
Она и выглядела, как богиня. Тевтонская богиня, подумала Мелисса. Еще этот халат, будь он проклят. Роскошные белокурые волосы. Ослепительная блондинка. Длинные локоны, обрамлявшие лицо, усиливали красоту неимоверно. Грозивший палец на стройной, но мощной руке, крепившейся к такому же стройному и мощному плечу. Все в ней было гармонично. Ее грудь, достаточно большая и ясно видная под тонким халатом, выглядела каменной. Мелисса, вспоминая обнаженное тело Гретхен, знала, что и все остальное соответствует этому.
– Кто это?
– спросила Ребекка.
– Ее глаза расширились.
– Та самая женщина?
Мелисса кивнула.
– Да, это она. Вы уже слышали эту историю, как я понимаю?
Ребекка кивнула.
– Майкл рассказал мне. Женщина, которая спрятала своих сестер в выгребную яму, а потом гордо стояла, ожидая нападения.
– Она вздрогнула.
– Я с трудом могу представить себе такую смелость.
Майк еще смотрел на Гретхен через окно, прежде чем добавить: - Господи, настоящая валькирия.
Мелисса покачала головой.
– Нет, Майк. Вы не правы.
– Она нахмурилась.
– Валькирии!
– Слово прозвучало почти как проклятие.
– Оставьте это болезненному воображению Рихарда Вагнера, воспевшему валькирию.
Она снова взяла их за руку и повела к двери.
– Валькирия - это просто стервятник. Поклоняющийся смерти. Конструкт из убитых тел. Чем тут можно гордиться?
Она резко остановилась, притормозив и их. Ее палец указал на Гретхен.
– Это молодая женщина совсем другая, она по-настоящему достойная и храбрая и заслуживает уважения. Это женщина, олицетворяющая жизнь.