17 м/с
Шрифт:
— Может, решили не позориться, что прозевали дерзкое ограбление в сердце родины? — предположила Лена.
— Может, решили не связываться с… м-м-м… экстравагантными шотландцами? — предположила я.
Дэвид пожал плечами. Главное — что камень отбит у англичан.
— Так он на острове? — опять уточнила я.
— Нет. Но остров на месте.
Еще Дэвид нашел нам адрес писателя из Глазго. И выдал телефон брата-герцога. И телефон настоятеля замка брата-герцога.
Напоследок я обнаглела и спросила, нельзя ли снять и его в нашем фильме. Я представила, как известный филантроп и издатель идет с нашей ведущей, наряженной в селянку, в местную лавку. Где они интересуются деревенскими сплетнями Высокогорья, покупают соль, спички и свечки и кушают в таверне фиш энд чипс.
— Нет, — отрезал издатель, — только без фиш энд чипс. Я завтракаю шампанским и омарами.
— Вери вэл, — согласилась я, — пусть будут омары. Это очень эффектно. Кстати, где вы берете омаров в этой глуши?!
— В сельской лавке, — пожал плечами Дэвид, — их туда приносят рыбаки. Утренний улов.
Мы валились с ног. Магнусу дали немного поспать на оттоманке какого-то там века. А нас с Леной Дэвид отпаивал чаем. Под музыку Брамса (Шопена?), которую Брамс (Шопен?) написал специально для Кэмпбеллов, гостя здесь, в замке…
Мы долго решали, куда нам надо первее — в замок с привидениями или к ведьмам. Вообще-то первее нам надо было в Эдинбург, потому что мы хотели принять хотя бы душ, Лена хотела фен, а Магнус хотел хоть в таком потрепанном виде отметиться перед родственниками.
Но мы решили, что ближе всего — привидения, а потом — ведьмы. По дороге домой. А потом — душ, фен, кино и поспать часов хотя бы пять.
В Высокогорье паслись овечки, желтели склоны, чернели базальтовые горы, неслись с гор ручьи, мрачно шумели леса и все это упиралось в облака. Это все можно было выйти и потрогать руками. Но за определенную плату. То есть за штраф. Потому что все это было частным владением. Владением маркиза Карабаса. А если уж быть совсем точной, то герцога Аграйла сэра Торквилла Кэмпбэлла, наследника самой громкой фамилии в Шотландии. Все славные победы и коварные предательства Шотландии связаны с предками герцога Торквилла. Ну и Дэвида, его нетитулованного брата.
С этой же фамилией был связан и замок, длиной с Зимний дворец, увешанный портретами Кэмпбэллов, уставленный их утварью и антикварной мебелью, заваленный их оружием. Нам пришлось стоически пройти по этапу всех картинных галерей, узнать истории всех вероломцев и героев. Потому что нас встретил старик-смотритель замка. Из уважения к его возрасту и фантастической памяти на мельчайшие подробности истории клана мы не смели его перебить и прямиком приступить к оговариванию съемок привидений, хозяина замка и его родни в домашней обстановке. Старик был блестящ, рассказывая про распри Кэмпбеллов с соседями — заклятыми друзьями. Как они, в свободное от битв за судьбы родины время, воровали друг у друга скот. На протяжении десяти веков. И так привыкли друг друга ненавидеть, что уже просто не могли друг без друга.
Старик показал нам комнаты, где обитали привидения. И кровать, на которой появляется расчлененный в шестнадцатом веке мальчик-арфист. И кухню, в которой появлялось милое привидение девушки, которое проворно шмыгало по лестнице прямо в покои герцога.
Старик дал нам еще один телефон Торквилла и сказал, что замолвит за нас словечко, убедит герцога приехать сниматься.
Напоследок мы спросили у старика, отчего он ходит в килте, подозрительно отличном от килта клана Кэмпбеллов. Старик махнул рукой: «А-а-а… так ведь я не из клана Кэмпбеллов. Я из клана их злейших друзей…»
Торквилл Кэмпбелл был очень любезен по телефону. И приглашал пить чай к себе. В Лондон. Но когда узнал, что мы уже заперлись к нему в гости, и сидим в страшном высотном захолустье, откуда можно взять штурмом весь этот жалкий остров, был просто потрясен. Потрясен нашим проворством и героизмом. Он сказал, что этот замок неприступен. Сказал, что в него никому не удавалось пробиться без ведома хозяев. Торквилл, видно, нас сильно зауважал. И согласился приехать на съемки.
Потом мы умывались в Лох-Нессе, потом мы ели фиш энд чипс в пабе. Этот паб пользуется большой популярностью. Потому что его предприимчивый хозяин обошел дискриминирующий курильщиков закон очень хитроумным способом. В стене паба он насверлил дыр для голов и рук посетителей. И теперь можно курить не выходя, высунув на улицу только голову и руку. Чем и снискал себе бешеную популярность. Никак не нарушая закона.
А потом мы приехали к писателю. Писатель буквально не знал, куда нас посадить. Таким мы были для него чудом. Потому что известен писатель только в Шотландии, а на всем острове его совсем не знают. И он очень ликовал, что его знают в России и будут снимать для главного российского канала.
Если честно, я тоже недоумевала. Книга этого писателя вышла у нас крохотным тиражом в маленьком издательстве. Я купила ее в поезд, потому что меня вечно где-то черти носят. Короче, случайность, ставшая судьбой.
Писатель жил в маленьком городишке под Глазго. Страшная дыра. А сестры его и в самом деле оказались ведьмами. Они жили в еще большей дыре, неподалеку от дыры писателя. Это была такая дыра, что там даже Интернета не было, а стояли одинаковые домики с одинаковой планировкой и одинаковыми садиками. Это были домики для бедных, которые раньше работали в этой дыре на добыче угля. А потом углем перестали топить, жителей отмыли и поселили в таких домиках. Жителей было тысяч пять, и все они знали сестер. Подозреваю, что в какой-то степени все жители (по крайней мере, мужчины) были родственниками сестер. Потому что сестры были самыми примечательными женщинами в этой дыре. И потому что, повторяю, они были ведьмами. Они могли кого угодно приворожить и отворожить. И активно этим пользовались. Сестры были уже не девочками. Но они были ужасно душевными. Они накормили нас до отвала, беспрерывно стрекоча что-то такое очень женское и мудрое. Это было ясно по интонациям и выражению их лиц. Потому что иначе понять это было невозможно. Они говорили на каком-то кошмарном диалекте, который не понимала даже Лена, хоть она и вырастила в этой стране англоязычную дочь, а до этого сама была дочерью шпиона и могла переводить не только по губам, но и по мыслям.
Сестры и писатель с горячностью согласились участвовать в съемках передачи для самого грандиозного канала. Они специально для съемок поклялись нам отловить девственницу, которой на наших глазах обязались не только наворожить более-менее приемлемую для этих мест партию, но и беременность.
По-моему, по доброте душевной они предлагали нам то же. Но мы (в моем случае) этого не поняли или (в Ленином случае) сделали вид, что не поняли.
На радостях мы с Магнусом пошли пройтись по этому местечку и развлечь себя шопингом. Нам удалось раздобыть тампонов и диск с совершенно откровенным порно в видеомагазинчике, в котором продавщицей работала одна из сестер.