1876
Шрифт:
— Этим летом я приглашен в Ньюпорт, — сказал мне Джон, пока остальные говорили о недвижимости, единственном предмете, который волнует кровь истинных Реликтов, поскольку многие из них живут продажей или сдачей в аренду домов презренным «проезжим» политикам.
— К Сэнфордам?
— Да. Они — онасказала, что вы с Эммой будете там в июле. Это правда?
— Полагаю, да. — На самом деле я еще не принял решения. Хотя мы с Эммой хотели бы погостить у Дениз, ни одного из нас не прельщает перспектива играть роль публики во время каждодневных непереносимых представлений Уильяма Сэнфорда. Я предпочел бы остановиться у миссис Астор и посещать Дениз как можно чаще. Увы, если не считать туманных намеков, приглашения от Таинственной Розы или ее верного дворецкого так и не последовало. Я сказал Джону, что наши планы еще не определились.
— Мои родители нервничают, — сказал Джон, нервно рассмеявшись. — Они находят, что Ньюпорт столь же отвратительное место, как и Лонг-Бранч, куда ездит президент.
— Высокие стандарты! — воскликнул я. (Уверен, что все дело в вине: у меня боли в желудке, и слабительное было бы весьма кстати.)
Когда мы присоединились к дамам, Дэй одарил нас образцами реликтового остроумия, призванного, вероятно, щекотать нервы и возбуждать смешанное общество.
— Почему, — спросил Дэй у Эммы, — черт так никогда и не научился кататься на коньках?
— Не научился чему? — Эмма овладела еще не всеми глаголами нашего языка.
— Кататься на коньках. Ну знаете, по льду.
— А! Ему хотелось покататься?
— Нет, не в том дело. Но предположим, что ему захотелось бы попробовать. Так почему же он так и не научился?
— Я озадачена, — ответила Эмма.
— Откуда ж, черт возьми, в аду лед?! — Дэй и реликтовые джентльмены гоготали над этим старым, я бы сказал, реликтовым анекдотом, а дамы неодобрительно кудахтали по поводу того, что в их присутствии в такой лукавой форме было допущено богохульство.
Эмма бесхитростно улыбалась. Сент-Гратиен, кажется, принадлежит совсем другому миру, для нас, скорее всего, окончательно потерянному.
2
События последних дней свалили бы любое парламентское правительство. На сегодняшний день администрация Гранта представляет собой сплошные руины, и поговаривают даже о том, что президент, возможно, подаст в отставку.
События разворачиваются с такой быстротой, что я превратился в своего рода пищущую машину, в которую Нордхофф закладывает нужную информацию. Он необыкновенно щедр. Но все-таки он пишет ежедневно, а я, слава богу, один раз в неделю.
Первого марта Бэбкок ушел в отставку с поста личного секретаря президента. Как всегда следуя неумному совету, президент только что назначил на место Бэбкока своего собственного сына. Видимо, Грант хотел сохранить Бэбкока, но Фиш заявил, что в таком случае президенту придется подыскивать себе нового государственного секретаря. Нищета, однако, Бэбкоку не грозит. Президент вознаградил его должностью главного инспектора общественных зданий Вашингтона, на которой Бэбкок сможет наворовать себе еще одно состояние. К счастью, правда, Бэбкока собираются привлечь к суду за взлом знаменитого сейфа в СенТг Луисе, и потому еще есть надежда упрятать его за решетку.
Нордхофф все эти дни ходит мрачнее тучи, хотя и доволен ходом событий. Коль скоро публика имеет возможность увидеть истинное положение вещей, авгиевы конюшни американской политики еще могут быть вычищены. Бедняга Тилден. Ему предстоит роль Геркулеса.
Второго марта Белнэп ушел в отставку с поста военного министра. Я сегодня был у них, а потому могу изложить их версию случившегося. Она значительно отличается от того, что, по мнению Нордхоффа, было на самом деле.
В ужасе от перспективы импичмента в конгрессе, Белнэп утром второго марта отправился в Белый дом. С ним был министр внутренних дел Захария Чендлер, близкий к президенту политик из Мичигана. О том, как развивались события, мне рассказал Нордхофф; все это довольно правдоподобно.
Если верить сторонникам генерала Гранта, президент был настолько поглощен делом Бэбкока, что ничего не знал об обвинениях, выдвинутых против Белнэпа… Даже воспроизведение этих слов на бумаге укрепляет меня в мысли о том, что если Грант не знал, то он и в самом деле деревенский идиот. Понимаю, что найдется немало людей, которые охотно зачислят его в эту категорию, но я сам к ним не принадлежу. Никакой идиот не мог продолжительное время командовать громадной армией, не говоря уже о том, чтобы победить сильного и изобретательного противника. Но изложу всю историю по порядку, как она сообщена мне Нордхоффом.
Незадолго до прихода Белнэпа и Чендлера министр финансов Бристоу (президентская Немезида!) прервал завтрак генерала Гранта, попросив его принять в полдень одного нью-йоркского конгрессмена, который хочет изложить президенту подробности белнэповского скандала. Генерал Грант согласился его принять.
Спрашивается: упомянул ли Бристоу, зачемконгрессмен хотел видеть президента? И если да, то президент, выходит, знал, что Белнэпу грозит импичмент. Это ключевой вопрос.
Бристоу уходит. Президент просит подать экипаж, чтобы ехать в студию художника, который пишет его портрет. Как раз в тот момент, когда генерал Грант спускается из жилых комнат Белого дома, посыльный говорит ему, что военный министр и министр внутренних дел срочно хотят его видеть. Они ждут в Красной гостиной. Президент направляется к ним.
Белнэп заявляет, что хочет немедленно уйти в отставку с поста военного министра, бормочет при этом нечто нечленораздельное. Чендлер говорит все в открытую, хотя и не совсем честно. От его слов у Гранта складывается впечатление, что Белнэп вынужден уйти в отставку, дабы огородить свою жену, которая замешана в чем-то не вполне законном. Не возвращаясь в свой кабинет, Грант посылает за своим сыном Улиссом и просит его написать письмо о принятии отставки Белнэпа, затем рвет его в клочки (письмо вышло чересчур холодным), пишет сам новое письмо и подписывает его. Белнэп и Чендлер уходят.
Когда президент собрался было уже сесть в экипаж, появляются два сенатора-республиканца, которые впервые(!) объясняют ему сущность дела Белнэпа. Сенаторы шокированы. Президент тоже шокирован и, полагаю, встревожен, потому что, позволив военному министру уйти в отставку, Грант ненамеренно (как утверждают его сторонники) сделал невозможным импичмент Белнэпа, так как, по мнению многих конституционных авторитетов, должностное лицо не может быть подвергнуто импичменту, а тем более осуждено за преступления, совершенные во время пребывания в должности, если Оно эту должность более не занимает.