19 Длинная ночь

Аусиньш Эгерт

– Живыми хоть вернете?
– мрачно осведомился безопасник.

– Да, не сомневайся, - заверил его заместитель наместника.
– Слово дворянина.

Тот разговор был, пожалуй, самым тяжелым из всех, при которых Полина вызвалась присутствовать. Маркиз, довольно быстро свернув формальности вроде "как твое состояние" и "есть ли у тебя мысли относительно решения графа Скольяна", решительно сказал:

– Хайшен, будем говорить о другом. О том, как все это началось.
– И развернувшись к Полине, добавил, - а ты, мистрис, не прерывай нас. Я благодарен тебе за заботу, и очень сильно, но должен успеть рассказать это, пока силы еще при мне.
– И дождавшись ее кивка, сразу начал.
– Это было сразу после присоединения, Хайшен. До того я ходил по этим местам совершенно свободно и не замечал ничего необычного -

не считая, конечно, того, что речь идет о могильных камнях посреди прогулочного парка. Но после того, как Гарант представил меня краю как наместника императора, первый же наш с ним визит туда пошел не так. Эти мертвые... Хайшен, они бранили и проклинали меня из-под своих камней, как будто я сделал им что-то дурное. Но сперва я не обращал на это внимания - бормочут себе и бормочут, я бы, знаешь, тоже не был доволен, оказавшись на их месте. Кто только научил их тут хоронить в землю... Вместо того, чтобы дать мертвому стать частью Потока, превратив его тело в пепел, они оставляют их ждать окончательного распада, а он же может продолжаться столетиями. Этим особенно не повезло, сначала я их даже жалел. Действительно, мало им в беспомощном состоянии тлеть под камнями, не имея возможности освободиться и забыть прошлое, их еще и положили под ноги всех прохожих. Я думал, они чем-то ужасно провинились и наказаны, но спросив, узнал, что это им так воздали почести. Почести, Хайшен!
– Маркиз произнес последние слова с такой едкой иронией, что Полина еле удержала лицо. На ее удачу, он смотрел на дознавателя и не слишком обращал внимание на что-то кроме своей речи и взгляда Хайшен.

– Я поняла тебя, Унриаль, - сказала настоятельница.
– Что случилось дальше?

– За два с лишним года я почти привык и перестал обращать внимание на их голоса. Но случилось так, что в феврале семнадцатого года мы с Гарантом ехали куда-то мимо этого места, и кортежу пришлось снизить скорость из-за сильного снегопада. И над этими камнями клубилась какая-то странная мгла, ее было видно даже сквозь пелену снега. Я не обратил тогда внимания, дурак...
– Маркиз вздохнул, отвернулся и несколько секунд смотрел в угол комнаты, потом заговорил снова.
– Это было в последней десятке дней первого месяца весны. Я не помню, зачем пошел туда... а! Помню. Мы со Скольяном осматривали Летний сад. Резиденцию уже достраивали, но я все еще жил в городе, и мне нужны были городские Источники, я пытался понять, почему у них фонтаны отдельно, а Поток сам по себе. Оказалось, Хайшен, что Поток вообще в реке, а парковый пруд - как бы выделенное место для управления Потоком, но не для прямого доступа к нему. Конечно, я осмотрел Источник со всех сторон, и от розового замка с дурной историей, - маркиз коротко поморщился, - они там убили одного из своих царей, у них тут это в порядке вещей, но там было тихо, хоть я и опасался этого места. А потом я зашел в этот сквер, Марсово поле. Ты знаешь, кто такой этот Марс, Хайшен? Я не знал.

– Я тоже узнала позже, чем надо бы, Унриаль, - ответила настоятельница.
– И не уверена, что знаю достаточно. Но продолжай.

– Скажи мне живой человек то, что я от них услышал в тот день, я бы вбил ему эти слова в глотку вместе с зубами. Но тогда я не знал, как ответить, и Скольян был рядом, поэтому я решил сделать вид, что ничего не слышал. А через семерик или около того я пошел туда один. Не в моих правилах отступать, слыша угрозы и брань, ты знаешь. Но во второй раз они не остановились на угрозах. Какой-то из этих мертвых схватил меня за ногу. После его прикосновения я мерз три дня, Хайшен. Я, разумеется, не подал вида, просто стряхнул с себя эту невидимую руку и пошел дальше, но слыша его гадкий смешок, понимал, что он достал меня и знает это. В третий раз я пришел специально чтобы спросить, чем вызван их гнев на меня. Разумеется, достопочтенный знал об этом, и одобрил мое решение. Он проводил меня до этих могил, а сам остался снаружи, за камнями, конечно, ведь это мой разговор с ними. Но ничего понятного они не сказали. Их ненависть была вызвана тем, что я дворянин и аристократ. Больше никаких причин. Они хотели, чтобы меня не было, Хайшен. На их взгляд, я был недостаточно хорош, чтобы солнце светило на меня. Отступить было невозможно. Во-первых, дед и мать не поняли бы меня.

– Что ты сделал тогда, Унриаль?
– спросила дознаватель.

– Пришел драться, что же еще я мог сделать?
– удивился вопросу маркиз.

– Расскажи об этом.

– Я пришел после заката, взяв достаточно кристаллов, два меча и несколько

камней для блокировки. Утром я вышел оттуда, не чувствуя ног от усталости, а вслед мне несся их хохот, но они не достали меня. Мне показалось, что не достали. Я заказал еще камней и начал чистить оружие. Но через несколько дней заметил, что в моих покоях дурно пахнет, как если бы где-то в углу гнил дохлый зверь. Уборщики ничего не нашли, конечно. Досточтимый сделал, что смог, и вонь прекратилась, зато начались ночные видения, от которых я просыпался. Я пил ддайгский чай с утра, коньяк и вино с травами на ночь, но ничего не помогало. Я не мог спать, и все время слышал тех, с Марсова поля. Выходя в город, особенно поблизости от этого парка, я даже видел моих обидчиков. Иногда вместе, иногда по очереди.

– Как они выглядели?

– Один из них ребенок, мальчик, одна его нога обута, а другая босая и выглядит кривой. Второй взрослый, в ветхой и грязной одежде, бледный и с очень неприятным взглядом. Еще один никогда не подходил сам, но появлялся поодаль и смотрел насмешливо и презрительно. У остальных не было имен, у многих и лиц, и они всегда приходили толпой. Я не собирался сдаваться, но силы кончались, и я...
– маркиз вздохнул, - я попросил помощи у местных, работавших со мной. Гарант обещал мне встречу, но не успел, его жизнь прервалась так внезапно и легко, что я даже позавидовал ему. А я остался с этим всем один на один.

– Как ты объяснил, что за помощь тебе нужна?

– Я не объяснял, Хайшен. Я просто сказал, что устал и скверно сплю, что у меня путаются мысли и мне сложно принимать решения. Утром я нашел на своем столе таблетки. Не знаю, кто их принес и мне оставил, но войти в кабинет наместника могут только доверенные из местных. Таблетки помогли, но...

– Ты потерял больше, чем приобрел, так?

– Да, досточтимая.

– Что было в числе твоих потерь?

– Здоровье и Дар, конечно. Я никогда не был таким толстым, как сейчас, и никогда не выглядел настолько отталкивающе, - маркиз с отвращением посмотрел на себя.
– Кроме того, только после этого снадобья я узнал, что такое простуда. Но пока оно хоть немного помогало, я продолжал его использовать. Удивительно, но со временем действие ослабевало, и однажды я заметил, что видения вновь со мной, и сил с ними сражаться у меня нет. Я перестал принимать таблетки в начале зимы. Как раз в эти даты.

Хайшен знала об этом. Журнал наблюдений за состоянием маркиза она получила на следующий день после прибытия в край. Пять воспалений легких за восемь лет, четыре воспаления в почках, бесконечные проблемы с сердцем и с кожей, судорожные припадки - чего только не было в этой книге скорби.

– Ты выглядишь уже лучше, чем было еще весной, маркиз, - мягко сказала она.

– Да, мне говорили, - поморщился он, - но я все еще не узнаю себя в этом мешке простокваши. И вот что не дает мне покоя, досточтимая. Я проиграл им.

– Ты жив, - возразила Хайшен.
– Ты есть, и солнце светит на тебя.
– Она вопросительно посмотрела на Полину, и увидев ее утвердительный кивок, сказала, - продолжим позже, маркиз.

Выйдя из покоев Унриаля, Хайшен спросила:

– Что ты думаешь об услышанном, Полина?

– Что я думаю?
– переспросила та, - что его подставили по полной, причем по той же схеме, что и князя. И что кажется, августовский судебный процесс - это семечки по сравнению с тем, что предстоит. И нет, не обойдется. Вот что я думаю, Хайшен.

– Подставили?
– Хайшен остановилась, прервав шаг, и развернулась к Полине.

– Именно подставили, Хайшен.
– кивнула та.
– Ведь у него с самого начала не было выбора. Никто даже не подумал спросить его, хочет ли он в эту экспедицию. Край должен принадлежать да Шайни, дед должен следить за маркой, а мать при дворе.

– А брат в Университете, а сестры тоже заняты, непонятно чем, но заняты.
– подтвердила досточтимая.
– Да Шайни жили так всегда. Но откуда это знаешь ты?

– Поначалу, когда он давал интервью, он рассказал о себе достаточно. Я запоминала, у меня были причины запоминать.

– Например?
– спросила Хайшен.

Полина пожала плечами:

– Например, разговорник "сто необходимых слов и выражений на сааланик", который мне всунули на работе в феврале восемнадцатого года и потребовали сдать по нему зачет через два месяца. У меня тогда не это было в планах. Такие вещи я запоминаю. Но давай закончим говорить про маркиза да Шайни, потом вернемся ко мне, если захочешь. Как хороший мальчик из знатной семьи, он был должен соответствовать семейным ожиданиям.